Небесная голубизна ангельских одежд. Елена Осокина
названий икон, якобы проданных во время нахождения выставки за границей. Есть и другие основания сомневаться в убедительности заключений. Так, если Бубнова имела в виду продажу икон с лондонской выставки или сразу же после нее, то ее показания опровергаются Юкиным, который, в отличие от Ольги Николаевны, был в то время в Лондоне[769] и непосредственно выполнял поручения «Антиквариата». Если Бубнова имела в виду, что иконы были проданы «Лондонскому королевскому музею» после закрытия всего заграничного турне, то есть после возвращения из США, то прежде всего следует сказать, что музея с таким названием не существует. Может быть, речь идет о Музее Виктории и Альберта, который носит имя английской королевы? Именно там в 1929 году и проходила выставка, но икон, проданных с выставки или после нее, в этом музее нет[770]. Если же Бубнова имела в виду Музей Королевской академии художеств, то на мой запрос из Академии ответили что, хотя музей в своих стенах неоднократно проводил выставки икон, и русских в том числе, ни в коллекции, ни в хранилище музея русских икон нет[771]. Икон с советской заграничной выставки 1929–1932 годов нет ни в Британском музее, ни в Национальной галерее в Лондоне[772].
Утверждение авторов каталога иконного собрания Национального музея в Стокгольме о том, что продажи состоялись, также оказывается голословным. В качестве доказательства они ссылаются на письмо Грабаря к Гинзбургу, которое цитировалось в этой книге. Письмо написано в сентябре 1928 года, почти за полгода до того, как открылась выставка. Оно является подтверждением намерений, но доказать факт продаж не может.
Наиболее конкретным из всех заявлений является утверждение Вздорнова о том, что в Лондоне и США были проданы иконы, «закупленные Госторгом в Новгороде». Но и в этом случае речь идет о собственном товаре «Антиквариата», а не об экспонатах, предоставленных на выставку музеями. О каких именно иконах идет речь, не ясно, Вздорнов их не называет. На выставке из пятнадцати икон, принадлежавших «Антиквариату», только три (по атрибуции того времени) относились к новгородской школе (прил. 11 № 137–139), остальные были тверские и московские[773]. Эти три новгородские иконы, как и все иконы «Антиквариата», показанные на выставке, благополучно дошли до последней в США и во всем турне выставки в Цинциннати. Кроме того, точно известно, что икона «Свв. Федор Стратилат и Федор Тирон» вернулась в СССР и сейчас находится в Эрмитаже.
Все сказанное позволяет признать, что продажа экспонатов выставки во время пребывания за границей остается недоказанной. Речь об этом ведется на уровне предположений и деклараций. Важно отметить и то, что никто из российских исследователей выставки не работал в архивах Наркомата внешней торговли СССР и западных музеев, которые принимали выставку, а там содержатся ответы на многие вопросы. Обратимся к материалам и выводам проведенного мною архивного расследования.
Глава 1. Берлин, Кельн, Гамбург, Мюнхен, Вена: Разведка
Пока одни наслаждались выставкой,
Бубнова должна была поехать с выставкой, видимо, в Вену, а затем в Лондон, но тяжело заболела (
Об иконном собрании Музея Виктории и Альберта см. очерк «Русские иконы в музеях мира: состоялось ли признание?» в послесловии к этой книге.
Письмо от 8 августа 2012 года от сотрудницы музея Ямуны Рейвиндрен (Yamuna Ravindran).
В церквях, монастырях и местных музеях, как правило, преобладали иконы местных школ, поэтому возможность покупки в Новгороде московских или тверских икон маловероятна.