Радостный Суд. Домовая книга – 1. Игорь Галеев
да скрыпучая
Как разлучница-невезучая.
А за наши за грешки
Сонные
Нам бы лезвием в кишки
Вонные.
Вот бы колом нам
По желудочку
Всем угарным снам
Незабудочку…
Да, гнусно созерцать Наблюдателю, что человек с собой делает, и с окружающими. Сумасшедшее всепожирающее животное. Даже знание о неминуемой смерти не облагораживает его. Чучело огородное. Вокруг все стали какие-то спонтанно-припадочные. Общаешься – вроде человек, и вдруг – зверюга!
Жаль мне человека, ой как жаль! Мой любимец Фридрих Ницше пытался убить человека, и попытка эта меня восторгает. А умница Гайто называл многих «падалью человеческой», и очень правильно делал. Немногие яблоки вызревают, недозревшие называют «падалками», а из сотен вызревших вырастают единичные семена. Но даже они уже не веселят, ибо демонстрируют тягучий и дремучий круговорот выживания вида. Другое дело, если какая-нибудь яблонька стала бы приносить невиданные доселе плоды, стимулирующие добродетельность, а змеи перешли бы на питание чертополохом. Это я понимаю – тогда и человеку бессовестно бы было оставаться вечным придурком.
Тягостна жизнь людей, но ещё невыносимее она для творческих личностей. Особенно, когда их лишают свободного дыхания, отстраняют от дела, когда вынуждают жить среди «человеческой падали», когда воруют их идеи и используют для порабощения и самодовольного властвования.
Посмотрите, во что меня превратили: забулдыга, опустившийся тип, жру что попало, здоровье подорвано, унижен, обкраден, задыхаюсь…
Если бы мать увидела мой быт, она бы ужаснулась. Каждую неделю она меняла простыни, наволочки, пододеяльники. Они были глаженные, пахнущие свежестью… Не изобретай, дурак, не делай открытия, не рой себе могилу.
Я хочу описать Дом. Какой он огромный, грандиозный, многоступенчатый, уходящий в глубину земли и возносящийся к небесам. Как много в нём всего. Как здесь всё учтено и взаимосвязано. Какая детальная планировка. И как он монументален и хрупок одновременно. И, конечно же, он летуч и прозрачен. И конечно же – только гений мог создать его воочию. И этот гений – я.
Позже я детально расскажу об устройстве Дома. Пока же я не способен к детализации. Депрессия изъедает мой мозг, апатия гуляет по всему телу. Порой мне грезится, что я замурован в своём жилище, в этом городе, на это планете, в собственной теле. А ещё внутри моего тела замурована душа, а в ней бессмертный Вирус. Скорее, он в мозгах, хотя, впрочем, он везде, Вирус – это всё моё тело, он в каждой клетке, он сосёт меня изнутри, лихорадит мою душу, будоражит чувства – поэтому я нахожусь в постоянном процессе, никому неведомом и всем известном – я общаюсь с прошлым и будущим. Вот особенность моей депрессии. И этим она гнетущее. Меня обобрали, но не лишили Вируса. Он живёт во мне, он требует от меня чего-то, а я –