Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 8. Часть 12. Диалог и столкновение цивилизаций. Евгений Бажанов
в постановке этих зрелищ (футбольных матчей и т. д.) и, как следствие, не вырабатывает вкуса и привычки заниматься физкультурой.
Те же ребята, которые достигли в университетские годы спортивных вершин, отходят от спорта, как только начинают ощущать снижение собственных кондиций. Им неприятно проигрывать.
Как это ни покажется странным, но жалуются в США и на то, что местные власти не желают тратить деньги на спортивные сооружения для населения. Средства, мол, «вбухиваются» в супердорогие стадионы для профессиональных команд, а о теннисных кортах, баскетбольных площадках никто и не вспоминает. К тому же, детям не прививают осознание важности физических упражнений, привычку к ним. В итоге, дескать, в Англии, Германии, Голландии и во многих других странах взрослое население ведет гораздо более активный образ жизни, чем в США. Американцы якобы находятся где-то в середине мирового рейтинга по этому показателю.
В сравнении с СССР и сегодняшней Россией, однако, ситуация с общественными спортивными комплексами и с числом занимающихся физкультурой выглядела и выглядит в США весьма неплохо. Более того, как я уже пытался сказать выше, эта ситуация нас, советских дипломатов, глубоко впечатляла в 1970-е годы.
Попав в США, я заинтересовался детско-юношеским спортом. Сам с ранних лет увлекался различными видами, и хотелось сравнить реальное положение дел в этой области в двух странах. Оказалось, что в чем-то оно совпадало, а в чем-то существенно расходилось. Но главное – и здесь, и там спорт принимал в свои объятия все-таки немалое число подростков.
В Сочи спорт подразделялся на «дикий» (самодеятельный, дворовой) и организованный (в общеобразовательной школе, а также в секциях детской спортивной школы – ДСШ и спортивных обществ). Для меня все началось с «дикого» футбола. Мальчишки из нашего трехэтажного дома и соседних хибар собирались в Лесном переулке и часами гоняли мяч. Вскоре появился соперник – сверстники с расположенной неподалеку Малой Приреченской улицы. Игры проводились поочередно в нашем переулке и на их улице. Оба «поля» представляли собой немощеную, всю в пыли и камнях, проезжую часть. Ворота обозначались двумя булыжниками. Мяч использовали резиновый, с пупырышками. На кожаный не хватало средств, да к тому же он быстрее стирался бы на упомянутом выше «газоне».
К играм с малоприреченцами мы относились как к принципиальным, серьезным сражениям. Накануне я, бывало, не мог заснуть, так волновался. Соперники рисовались в сознании как грозные «псы-рыцари», с которыми дружины Александра Невского сошлись в смертном бою на льду Чудского озера. Я даже не знал имен игроков чужой команды, и их лица казались мне одинаковыми.
Бились мы до полного изнеможения, возвращаясь домой в ссадинах, синяках, кровоподтеках. Когда выигрывали, почти безумели от счастья, поражения же приводили нас в глубокую депрессию, растягивавшуюся порой до следующего матча. Я по собственной инициативе вел таблицу, фиксируя не только даты и счета игр, но и состав