Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 8. Часть 12. Диалог и столкновение цивилизаций. Евгений Бажанов
Организовал двустороннюю игру, а затем стал дотошно вдалбливать в мальчишеские головы азы футбола. Учил останавливать мяч, пасовать, обводить, бить, открываться. Вскоре двум детским составам разрешили сыграть между собой укороченный (15 мин) показательный тайм перед встречей взрослых команд. Стадион был забит до отказа. Из кабинета директора, расположенного на верхнем этаже башни, за событиями на поле наблюдали и мои родители.
Я играл левого полусреднего, и лишь раз до меня дошел мяч. Ткнул его перед собой и помчался по левому флангу. Мчался недолго, мяч защитники отобрали. Отец дома подшучивал над моей невыразительной игрой. Я был очень расстроен, но на следующее утро прочел в местной газете хвалебное описание нашего поединка. «Зрители увидели на поле, – писала газета, – будущих мастеров отечественного футбола».
Я пришел в восторг. Оказывается, мы все-таки здорово играем в футбол и у нас блестящее спортивное будущее! И, действительно, кое-кто из моих ровесников впоследствии сделал неплохую карьеру. Сосед по дому и приятель Володя Морданёв, например. Он с самого начала выделялся в дворовой команде, играл технично, красиво, с этаким стрельцовским чувством превосходства. Из юношеского футбола Володю пригласили в команду мастеров. Просматривали его даже в московском «Спартаке» и наверняка оставили бы в команде, если бы не пристрастие парня к спиртному.
Другой сверстник, Джемал Силагадзе, закрепился-таки в столичном «Спартаке» и несколько лет выходил на поле за основной состав. В детстве его мастерство представлялось мне, да и не только мне, просто божественным. Отнять у Джемала мяч было невозможно, бил он точно и мягко, словно бросал рукой, в скорости ему тоже не находилось равных.
В моем сознании Джемал с сочинских времен оставался кудесником под стать лучшим бразильским игрокам, чьи имена гремели в конце 1950-х – начале 1960-х годов на весь мир: Диди, Вава, Гарринча, Пеле. Но когда я увидел Силагадзе по телевизору в рядах «Спартака», понял, что детские восторги были все-таки преувеличенными. Смотрелся он на фоне лучших мастеров СССР середнячком.
Что касается меня, то я из футбольной секции ДСШ ушел. Надоело сидеть в запасе, да и появились другие увлечения. Но в школе продолжал гонять мяч. Играли мы на баскетбольной площадке перед школой. Опоры баскетбольных щитов служили воротами. Бегали прямо в обычной одежде, пачкая ее до безобразия. Но это еще полбеды. Хуже было то, что рядом с баскетбольной площадкой шла асфальтированная дорожка в здание школы. Как только там появлялась очередная учительница, мяч по какой-то необъяснимой причине летел (словно управляемая ракета) в ее сторону и обязательно находил голову дамы. Особенно доставалось молоденькой учительнице литературы. Как минимум 5–6 попаданий в нее до сих пор стоят у меня перед глазами, причем дважды эти «мастерские» удары наносил лично я.
Разгневанное школьное начальство немедленно накладывало запрет на футбольные баталии. Тогда мы перемещались в холл на втором этаже школы, куда