Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 9. Часть 13. Новые горизонты. Часть 14. Научная дипломатия. Евгений Бажанов
начала давление группа профессоров ДА, требуя не принимать диссертацию Курьянова к защите. Профессора утверждали, что его докторская – фактически повтор кандидатской, что работа в любом случае слабая, примитивная, к тому же у автора недостаточное количество научных публикаций.
У меня самого были претензии и к диссертации, и к поведению Курьянова. В свое время, после защиты кандидатской, он нахамил моим помощницам по диссертационному совету. Да и теперь вел себя не вполне прилично, отказывался вносить положенную за соискательство плату и т. д. Но все-таки я решил не обижать человека, допустил к защите.
Процедура защиты получилась бурной. Некоторые члены совета диссертацию критиковали, и из 17 человек 2 проголосовали против присуждения Курьянову искомой степени, 3 воздержались. Было очевидно, что с такими результатами диссертация попадет в ВАКе под особый контроль. Усугубилась ситуация тем, что главный оппонент докторанта профессор Ю.В. Борисов написал донос и, используя личные связи, смог вручить его лично председателю ВАКа.
Председатель поручил подчиненным провести тщательное расследование. Все наши диссертации, находившиеся в то время на рассмотрении в ВАКе, подверглись весьма пристрастному анализу. В итоге меня и ученого секретаря диссертационного совета трижды вызывали на заседание президиума ВАКа.
К нашему удивлению в состав этого высокого органа, оказывается, входили почти исключительно представители естественных наук и чиновники. Гуманитариев там мы не встретили. Естественникам вообще свойственно посматривать на гуманитарные науки свысока, считать их пустой болтовней. А тут еще не просто гуманитарии, а провинившиеся гуманитарии.
Первое заседание президиума, на котором мы присутствовали, началось с обсуждения чьей-то чужой диссертации, в которой анализировалась организация трудового процесса в сталинском ГУЛАГе. Как ни странно, но большинство членов президиума, несмотря на демократические времена, поддержало диссертацию. Один из участников высокого собрания пафосно заявил: «Из опыта ГУЛАГа можно извлечь много полезного для современной экономики!» Присутствующие одобрительно закивали головами. Я же еле удержался, чтобы не предложить капитанам отечественной науки поизучать также «полезный» опыт концлагерей Третьего Рейха.
От ГУЛАГа президиум перешел к диссертационному совету ДА. Председатель ВАКа обвинил нас в одобрении некачественных диссертаций. Пожилой мужчина аристократической внешности, сидевший прямо напротив меня, воскликнул: «Как вы могли пропустить диссертацию Мухаметшина? Ведь автор пропагандирует исламский экстремизм!».
Пораженный тяжким обвинением, я попросил уточнить, что имеется в виду. Мужчина уточнил: «В числе прочего в заключении диссертации рекомендуется ввести в РФ пост вице-президента, который неизменно занимал бы мусульманин».
Я стал хвалить диссертацию: это сильное, фундированное исследование. И наш совет оценивал именно