Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка. Маргарита Мартынова
у иллюминатора, вглядываясь вдаль. Голубое платье подчеркивало ее фигуру и стелилось по полу, поблескивая в лучах опускающегося в водную гладь солнца.
– Мне сказали, ты просила к тебе зайти…
– Да, конечно. Садись… – жестом предложила девушка и медленно опустилась на стул, стоявший у туалетного столика. – Не стой передо мной, – прибавила она еще раз через несколько секунд, поднимая глаза на не шевельнувшегося Жюльена. – Я тебя не приказы выслушивать позвала… Кстати, как твое самочувствие?
– Спасибо лучше, чем вчера… – ответил граф, но садиться не стал, продолжая любоваться девушкой сверху вниз.
– Ох, – Атани скривилась. – Рыбе, которую мы съели, повезло больше. Она умерла быстро, а некоторые из нас сутки маялись желудочным расстройством. Видел бы это Моллери!
Она сделала небольшую паузу, потом слегка повернулась в сторону Жюльена, который смотрел на неё, при этом делая вид, что изучает обивку стен, и сказала:
– Ориентировочно завтра вечером наше путешествие на этом корабле заканчивается, мы прибываем в Рио де ла Плата…
– Да, – кивнул граф, слегка запнувшись, и напрягся.
– Какие у вас планы, месье? – вдруг спросила Атани, откидываясь на спинку стула, и посмотрела на него.
Повисло молчание.
– Я… – граф на секунду замялся, потом заговорил, расхаживая по тесной каюте. – Сразу по прибытии я отправлю письмо Жерому. Я тебе говорил, этот человек знает меня с детства, и я доверяю ему все. Письмо пойдет по материку, и, я предполагаю, доберется быстрее нас. Он успеет все приготовить, – он сделал паузу. – В моей спальне есть выход в соседнюю комнату, которая никогда не использовалась. Я дам приказ приготовить ее для тебя лично. Остальной прислуге будет запрещено входить туда и секрета этой обстановки они знать не будут, – Жюльен опять сделал паузу. – Жерому я безгранично доверяю все, а вот служанки могут болтать лишнее, поэтому пусть это будет предосторожностью, чтобы сохранить чистоту твоего имени. Странный запрет можно представить, как угодно. Например, что молодая графиня придерживается особенных религиозных убеждений, по которым посторонним женщинам вход в её супружескую спальню запрещен… Придумай сама. Тем более, что ты в помощи служанки не нуждаешься…
Атани вскинула брови, по её лицу пробежала веселая улыбка:
– Граф! Вы заметили и это!
Тот густо покраснел:
– Я сделал выводы… – буркнул он.
Атани рассмеялась.
– Меня начинает пугать твоя наблюдательность, Жюльен, – и кивнула. – Допустим…
Это звучало, как просьба продолжать. Граф Секурья несколько секунд зачем-то смотрел на покрывало кровати, потом обернулся и развел руками.
– Для всей Сент-Люсии ты – моя жена. Для всех в доме, кроме Жерома – тоже… Я напоминаю, Атани, ты мне не добыча и не моя жертва. Я… – он смутился. – Я не оставляю надежды на то, что когда-нибудь ты меня полюбишь…
Та глубоко вздохнула и облизала губы.
– Хорошо, –