Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка. Маргарита Мартынова
линии острова, понимали друг друга без лишних слов. Обе выглядели уставшими и безрадостными. Кассандра Суронте, которая даже в трюме пиратского корабля была дерзкой и полной энергии, здесь – в условиях относительной свободы – была бледна и заметно похудела. Рана на руке сильно саднила и, чаще всего, по ночам. И тем больнее было с ней смириться, зная, что нанесена царапина родной матерью. Ранее Кассандра бы никогда не подумала, что может быть настолько крепкой духом, хотя картина, ежедневно стоящая перед её глазами, могла выбить из равновесия, кого угодно.
Сумасшествие Марты Суронте было буйным. В минуты приступов она никого не узнавала, пускала в ход в качестве оружия все, что попадалось ей под руку, и несколько дней назад островитяне только общими усилиями смогли оторвать её от собственной дочери, которая встала на пути безумной. Любая другая девушка в такой ситуации, наверняка, своими постоянными рыданиями могла бы олицетворять вселенский плач, Кассандра же была внешне более, чем невозмутима. Немногие бы поняли, как, на самом деле, ей трудно мириться со всем, что нельзя уже исправить.
Карла же переносила отсутствие пиратов на острове тяжелее, чем могло казаться другим. Ей вполне хватало общения, и даже отсутствие для бывшей леди привычного комфорта не мешало спокойно спать по ночам. Её волновали два дорогих ей человека, но говорить об этом она ни с кем не могла себе позволить. Во-первых, Карла постоянно думала об Атани, о том, где теперь девушка, и что происходит в её жизни. Во-вторых, думала о любимом мужчине. Думала, выгоняя из головы постоянный страх не увидеть его более. Слишком непривычным для неё было внезапное счастье любить и быть любимой, и она была готова ко всему, что разорвет эту иллюзию. Корабль захватят, судно уничтожит шторм, Эдгара скосит внезапная болезнь, его раздавит мачтой – что угодно. Карла не могла бы даже точно сказать, почему в её подсознании был этот страх, но иногда ловила себя на мысли, что просто не может быть в её новой жизни все так хорошо и спокойно. Не может.
При этом, она оставалась мудрейшей женщиной, и ни на секунду не переставала быть оплотом поддержки для всех остальных жителей крохотной колонии. Она постоянно была на кухне рядом с Эмили, иногда старалась помогать в сборе кокосов, внимательно слушала рассказы Юлиуса о прежних временах и приключениях. Что-то нависало… На горизонте судеб было что-то… Карла это чувствовала кожей, как будто это нечто неотвратимое распространялось в разные стороны, убегая под кружево потрепанного новой жизнью платья.
Неожиданно слуха обеих дам достиг чей-то пронзительный визг. Это не был крик протеста или возмущения. Это был крик боли и страха, к которому вдруг неожиданно присоединились другие голоса. Над островом, словно большая дымовая воронка, наводящая страх, завертелась паника.
– О, нет! – дёрнулась Кассандра, и, спотыкаясь, побежала в сторону бараков.
Чуть подумав, Карла сорвалась следом.
А навстречу им уже бежала одна из белокожих пленниц – Лорэна.
– Скорее! –