Тихие приюты. В. П. Быков
умер Саул за свое беззаконие, которое он сделал пред Господом, за то, что не соблюл слова Господня и обратился к волшебнице с вопросом, а не взыскал Господа. [За то] Он и умертвил его, и передал царство Давиду, сыну Иессееву (1 Пар. 10, 13–14), – говорят страницы Библии.
Но библейская история богата миллионами примеров, где люди, потерявшие сами себя, возвращались к правде, обращаясь к форме своих первобытных отношений к Господу Богу и к жизни.
«Да, – скажут нам, – но то была своя эпоха и люди своего века, а что нужно делать нам, людям нашей эпохи?»
Я на этот вопрос хотел бы ответить примерами из жизни простого народа, который, как бесхитростное дитя природы, разрешает свои больные вопросы самым примитивным, бесхитростным и, в то же время, самым верным путем.
Я хочу указать на то, как болезнь века излечивает наш простой русский мужичок.
Болезнь духа, неврастения, истерия и все другие виды нервной, больной психической природы человека далеко не есть достояние только лишь одной интеллигенции.
Разница только в том, что мы, интеллигенты, лечим эту болезнь, явившуюся результатом сутолоки жизни, тем, что удаляемся для излечения тоже в сутолоку жизни, а у неинтеллигентного человека свои методы.
Попытайтесь спросить, откройте душу каждого интеллигента, отправляющегося для излечения своего недуга на Кавказ, в Крым, на Ривьеру, в санаторий, на дачу, на кумыс, что его вымучило и чего ему хочется.
Он вам ответит: «Устал, измучился, изо дня в день, как заведенная машина… погоня за деньгами, за положением… стремление не стать ниже своего собрата… нехватки, недостатки… отсутствие возможности хоть на минуту остаться самим с собой… дети, нестроение в семье, полная неудовлетворенность у всех и каждого… ох, как я устал…»
Спросите теперь изнервничавшегося мужичка нашей деревни, и он точь-в-точь скажет то же, что сказал интеллигент.
Та же нужда, та же нищета, та же погоня за лучшим, та же издерганность и то же патетическое: «Устал, барин, пра-слово, устал».
Но посмотрите, как разрешает этот вопрос одинаково думающая и страдающая с интеллигентом сермяжная мужицкая душа.
Если бы чуткая наблюдательная душа посмотрела летом на наши большие шоссейные дороги, то какую трогательную и вместе с тем чудную картину увидала бы она.
В то время, когда наш интеллигент отправляется на заграничные и русские курорты, на дачи, на теплые моря, наша серая, уставшая от непосильных работ и переживаний Русь протаптывает тысячеверстные, по бокам шоссейных дорог, гладкие, как отполированная сталь, тропочки.
И идет эта истовая Россия на поклонение к русским святыням, к мощам, в Троицкую Лавру, к Киево-Печерским угодникам, к Серафиму Саровскому, к Иосафу Белгородскому, в Оптину пустынь, в Шамордин монастырь.
В святую тишину благодатных обителей.
К праведным старцам.
Чтобы отдохнуть в этой святой тишине, чтобы свое горе, печаль оставить у святых печальников православного верующего люда.
Время бурлачества миновало.
Но