Уходить будем небом. Татьяна Свичкарь
разговаривать погромче – сочтут, что она плохо слышит – из уважения к старушке.
Лиза просмотрит меню, выберет коктейль, который ещё не пробовала, и самое труднопроизносимое блюдо. До сих пор Лиза говорит легко и быстро, любую скороговорку оттарабанит, не задумываясь. Официант же, наверняка, будет запинаться, повторяя заказ. Если на палубе затеют спортивную игру, Лиза будет свистом подбадривать понравившегося участника. А если кто-то решит стать её спутником в прогулках по кораблю, она загоняет его, живо интересуясь всем, что будет попадаться им по пути. На шезлонг она приляжет поздним вечером, опять-таки с коктейлем в руке, чтобы перед сном полюбоваться на звёзды.
– Я каждое утро думаю – вот ещё один день, – говорит Лиза, – У меня есть ещё один день. А вдруг он последний? Я хочу успеть всё, сразу всё.
По мнению окружающих, Тому нужно было бы устроиться на работу. Он сечёт в технике и компьютерах как бог, он мог бы зарабатывать ещё те деньги. Также ему давно пора бы жениться, иметь пару детей – мальчика и девочку. Конечно, машину. И каждый год ездить в отпуск в Турцию или Египет, а может даже в Таиланд или ГОА.
Учась в институте, Том тратил свою жизнь довольно беспутно. Играл в институтском театре, его даже занесло в школу фотомоделей.
– Нашли мачо, – фыркала Лиза, – Но врождённый аристократизм не отнимешь. Моя кровь…
Том был высокий, стройный, изящный. От мачо – нос сильной лепки и пухлые, чётко очерченные, очень выразительные губы. Девочки готовы были бы – и уже пробовали – вешаться на него и складываться штабелями, особенно в эпоху его работы моделью. Но его это вроде бы не интересовало.
Было время, что он рвался из города, уезжал к родителям в Москву. Вернулся года через два, Лиза его тогда не узнавала. Постаревший, хотя ему не было ещё тридцати. И пил, не за компанию, а просто, чтобы напиться. Это было единственное время, когда Лиза не держала дома вина, потому что знала – он выпьет всё, сколько есть. Потом его накрыла депрессия, он бродил бесцельно по городу, не работал, почти не ел. Почернел и всё молчал. Один раз пришёл совсем поздно, среди ночи, пьяный в зюзю и замерзший как ледышка. После этого тяжко заболел воспалением лёгких. Им с Дианкой врачи запретили выхаживать его дома, они как собаки дежурили в больнице, под дверью.
Выздоровев, Том снова уехал в Москву, хотя у Лизы было чувство, что она провожает его туда, откуда он уже не вернётся. Но через два года он приехал. С деньгами. По их провинциальным меркам – довольно большими деньгами. Но их оказалось мало. Он продал ещё квартиру – свою по-холостяцки запущенную «однушку». И купил хутор в недалёком отсюда селе, маленьком и живописном. Даже летом народу там было немного. В эти края туристы ехали к морю, а там моря не было.
Том купил лошадей. Первую свою полудюжину – крепких, не слишком красивых бурятских лошадок. Выносливых, но у Тома эта выносливость не служила им для выживания… Несчастные «братья меньшие», развлекающие праздных