Средний пол. Джеффри Евгенидис
романтическое состояние влюбленности. Согласно Люсу, оно может длиться до двух лет. Древние объяснили бы состояние Дездемоны влиянием Эроса. Современная наука объясняет это химией мозга и эволюцией. И тем не менее я утверждаю: то, что испытывала Дездемона, было подобно теплому потоку, поднимающемуся из живота и омывающему всю грудь. Это походило на действие стопроцентной мятной финской водки, пары которой заливали все ее лицо. А потом тепло начало распространяться в места, до которых такая девушка, как Дездемона, не могла ему позволить дойти, а потому она опустила глаза, отвернулась и подошла к окну, ощутив, как ветер, поднимающийся из долины, остужает ее.
– Я поговорю с их родителями, – промолвила Дездемона с материнской интонацией. – И тогда ты сможешь ухаживать за ними.
Вечером следующего дня в небе висел полумесяц, как на будущем флаге Турции. Греческие войска в Бурсе мародерствовали, предавались пьяному разгулу и расстреливали очередную мечеть. В Ангоре Мустафа Кемаль оповестил всех газетчиков, что будет на встрече в Чанкайе, чтобы сбежать к себе, в военно-полевой штаб. Там же он со своим отрядом в последний раз, перед тем как ринуться в бой, выпил араки[8]. Под покровом ночи турецкие войска двинулись не на север, к Эскишехиру, как того все ожидали, а на юг, к укрепленному городу Афийону. Вокруг же Эскишехира были зажжены костры для камуфляжа. В качестве отвлекающего маневра была послана небольшая группировка к Бурсе. Именно в это время Левти Стефанидис с двумя корсетами в руках прошествовал от своей парадной двери к дому Виктории Паппас.
Это было событие исторического значения. Все жители Вифинии знали о грядущем сватовстве Левти, так что вдовы и замужние женщины, юные матери и старики с нетерпением ждали, кого он выберет. По мере того как уменьшалось население деревни, старые ритуалы почти исчезли. А отсутствие романтики создало порочный круг: так как любить было некого, исчезла сама любовь; исчезла любовь – перестали появляться дети, а когда нет детей – некого любить.
Виктория Паппас стояла на границе света и тьмы, и тень падала на нее именно так, как на фотографии, опубликованной на странице восемь «Парижского белья». Дездемона – художник по костюмам и режиссер одновременно – заколола ей волосы вверх, оставив лишь завитки на лбу, и предупредила, чтобы та не позволяла свету падать на свой большой нос. Удалив лишние волосы, Виктория, надушенная и умащенная кремами, с насурьмленными веками предстала перед Левти. Она ощущала страстность его взгляда, слышала его тяжелое дыхание, видела, как он пытается заговорить, но из его пересохшего горла вылетал лишь легкий хрип; а потом она различила звук его шагов, повернулась и придала своему лицу то выражение, которому ее учила Дездемона. Но поглощенная усилиями сложить губы бантиком, как у французской модели, она не поняла: шаги не приближались, а удалялись, и когда она обернулась, то увидела, что единственный деревенский холостяк Левти Стефанидис уходит прочь…
Меж тем Дездемона
Крепкий алкогольный напиток.