Средний пол. Джеффри Евгенидис
сильнее камня, – заявил Левти. – Я выиграл.
– Еще раз, – потребовала Дездемона. – На этот раз, если я выиграю, ты женишься на Вики. Раз, два, три…
– Змея проглотит топор. Я снова выиграл! Прощай, Вики!
– Тогда на ком же ты собираешься жениться?
– Не знаю… – Он взял ее за руки, глядя на нее сверху вниз. – А как насчет того, чтобы на тебе?
– Не пойдет. Я твоя сестра.
– Ты не только моя сестра, ты еще и троюродная. А на троюродных сестрах можно жениться.
– Ты рехнулся, Левти.
– Тогда все будет просто. Нам не потребуется перестраивать дом.
И они обнялись полушутя-полусерьезно. Сначала это было обычным объятием, но уже через пару секунд все начало меняться – положения рук и поглаживания пальцев совсем не напоминали о родственной привязанности, но образовывали их собственный язык, на котором они говорили в пустой комнате. Левти начал кружить Дездемону в вальсе и, вальсируя, вывел ее на улицу, во двор, к плантации коконов и обратно к винограднику, а она заливалась смехом, прикрывая рот рукой.
– Ты прекрасно танцуешь, кузен, – промолвила она и почувствовала, как сердце у нее снова подпрыгнуло к самому горлу; она испугалась, что прямо сейчас умрет в объятиях Левти, но, конечно же, этого не произошло, и они продолжали кружиться.
И давайте не будем забывать, что они танцевали в Вифинии, горной деревне, где принято жениться на своих двоюродных сестрах, а поэтому здесь все в той или иной мере приходятся друг другу родственниками. И по мере того как они танцевали, они прижимались друг к другу все сильнее, как это иногда делают мужчина и женщина, оказавшись вдвоем.
И в разгар этого танца, когда еще ничего не было сказано и никаких решений не было принято, еще до того, как страсть приняла решение за них, они услышали взрывы и, посмотрев вниз, увидели во всполохах пламени, что греческая армия отступает.
Нескромное предложение
Потомок выходцев из Малой Азии, я родился в Америке, а живу в Европе, конкретнее – в районе Шёнеберг в Берлине. Посольство делится на две части: сам дипломатический корпус и отдел культуры. Посол и его помощники руководят внешней политикой, расположившись в только что отстроенном и мощно укрепленном здании посольства на Нойштадтише-Кирхштрассе. Наш департамент (он организует публичные чтения, лекции и концерты) находится в старомодной высотной коробке, в так называемом Доме Америки.
Утром я добираюсь туда на метро. Поезд быстро доставляет меня к западу от Кляйста, к Берлинерштрассе, где я делаю пересадку и направляюсь на север, к Зоологическому саду. Мимо мелькают станции бывшего Западного Берлина. Большинство из них реконструировано в семидесятых годах, и теперь они выкрашены в цвета провинциальных кухонь моего детства – оттенки авокадо, корицы, ярко-желтого подсолнуха. На Шпихернштрассе поезд делает остановку, чтобы произвести обмен телами. На платформе уличный музыкант играет на аккордеоне слезливую славянскую мелодию. Волосы мои все еще влажные, и кончики поблескивают; я листаю «Франкфуртер альгемайне»,