Сокол и Чиж. Янина Логвин
и сделайте одолжение, милочка, – не возвращайтесь!
Как грубо. Вот прямо обидеться захотелось. А впрочем – не мне с этой грымзой жить!
– До свида… – я развернулась на коротком разбеге, нацелившись на выход, но меня, как куропатку на лету, срезали крепкие руки Сокола.
– Стоять! – прошипел парень в ухо, и я даже покраснела от такого неожиданного внимания, хватая ртом воздух. Сильный какой! И чего он ко мне все время обниматься лезет? Вот снова ухватил за талию и притянул к себе, разворачивая лицом к родителям.
Ну все, решил сдать, зараза! Все шишки сбросить на меня! Ябеда! Прости Лешка, прости мама, я сделала все, что могла.
– Ты куда, Пыжик? А познакомиться? И нечего стесняться! Сейчас всем признаемся, и дело с концом! Ты же этого момента три месяца ждала!
И если бы, паразит, не ткнул меня кулаком в ягодицу, я бы даже не сообразила, что это он мне.
– Кто? Й-я?!
– Ты! Пела – познакомь да познакомь. Хочу как можно скорее влиться в твою дружную семью. Ну вот они, мои родственники. Золотые люди, как видишь! Особенно Сусанночка, – парень белозубо оскалился будущей мачехе, – юмористка! Не возвращайтесь! Очень смешно! В общем так, пап, тут такое дело, – вновь напустил на лицо серьезность, выставляя меня вперед. – Вот это – моя девушка…
А? Чего?
– И мы решили жить вместе!
Ик. Ик. Ик, ик, ик… Я оттопала назад.
Женщина нахмурилась, я заморгала. Рука Сокольского крепче сдавила талию. Да, парню не позавидуешь. Держится так, словно вот-вот рухнет на дно. Только я-то тут при чем? Совсем офигел, что ли? Да меня сейчас эта Сусанночка с доченькой пилочками для маникюра исполосуют!
Я расцепила край губ и попыталась изобразить чревовещателя.
– Ты что, Сокольский, лбом в дуб въехал? С ума сошел! Ты что несешь?!
Но получилось только промычать: «мумымумы». Очень явно промычать – все трое родственничков тут же уставились на меня и переглянулись. Не удивительно, даже я засомневалась в своей адекватности.
Стало так обидно, что немедленно захотелось Сокольского стукнуть! Ткнуть кулаком пониже спины, совсем как он, правда, с размаху. Но впечатать кулак мешало обмотанное вокруг бедер одеяло и хмурые взгляды, поэтому парня пришлось как следует ущипнуть. Кто ж знал, что в этом месте одеяло сползет и мой чудо-щипок придется на голую задницу! Ну все, теперь точно со свету сживет!
На лице Сокольского не дрогнул ни один мускул. Вот это выдержка! Кубик-Рубик бы уже орал как резаный! У меня даже коленки подогнулись от уважения. Пришлось проблеять совсем как Илоночка – тоненько и противно. Исключительно в виде извинения.
– З-з-здрасти!
– Сусанна, дорогая, – улыбнулся Сокол, – как видишь, есть небольшая проблема. Не можем мы жить втроем, когда у нас тут любовь-морковь. Придется вам с отцом подыскать для Илоны другую квартиру.
Рано радовались. Акула, она и есть акула, даже если живет на суше. Скрипнув зубами, Сусанночка улыбнулась Сокольскому-старшему, нахмурившему лоб от признаний сына, и повисла на мужском