Фатум. Том первый. Паруса судьбы. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский
«Что прикажешь делать, ежли маневры справлять Черкасов любит, что медведь бороться?»
Палыч пальнул кнутищем и гаркнул в сердцах:
− Дуй по пеньям, черт в санях!
И бубенцы продолжили свой перезвон.
На палубу Черкасов сошел живцом, свежим как огурчик, точно и пьян не был. Верно подмечено: «Пьян да умен, два угодья в нем».
* * *
− Марса-фалы46 отдать! − Черкасов щелкнул брегетом − время пошло.
− Есть отдать! − тотчас резанул ответ вахтенного матроса на баке. Голос прозвучал надрывно звонко, перетянутой струной. Палуба загремела от топота. Матросы метнулись исполнять команду, точно бешеные. Их полосатые бастроги из тиковой ткани, белые штаны и черные голландки зарябили перед глазами.
Преображенский посматривал то на матросов, то на вензелястые стрелки часов в цепких пальцах Черкасова.
Сосредоточенный, тот зорко наблюдал за действиями марсовых. Временами лукообразные пунцовые губы нервно подрагивали и с них слетало крепкое и колючее, как морской ёж, ругательство.
Андрея вдруг охватила досада на друга, с которым вот только обнимался накрепко: «Что, разве сей здравый умом и благородный человек ослеп, не отдает себе отчета? Какого беса он затеял эти тараканьи бега?! Любой пустячный зевок смертью обернуться может. Ox, тёзка, варвар-ский нрав имеешь…»
Марсовые рвали жилы из последних сил и карабкались по вантам на реи чертями.
Преображенский вглядывался в их лихорадочную работу, в кирпичные от натуги и испуга физиономии и понимал: вымогались они, родимые, не за совесть, а за лютый страх пред своим грозным капитаном. И злило его боле всего то, что псу под хвост трачены отвага и силушка моряков. Ради куража и услады хмельного командира.
− Шабаш, Андрей Сергеевич, убедил! − с трудом переламывая гнев, выдавил Преображенский.− Почем зря дух выпустишь…
− Бросьте миндальничать, капитан,− Черкасов был непреклонен.− Матрос − скотина… при понятии жить обязан!.. Паруса на гитовы взять! − зычно, как ни в чем не бывало, прогремел голос.
− Есть на гитовы взять! − чеканным эхом подхватил вахтенный.
У Черкеса чтобы матрос с прохладцей хаживал − Боже упаси! «Как звезданет раз − в глазах пыль с огнем и рожа вздута!» Команда знала кулак капитана, знала и то, что, не дай Бог, провошкаются они с топселями47 иль еще с чем − шкуру с них спустят, «будьте нате»! Работа горела и тут…
Отчаянный крик огласил рейд48, все вздрогнули, берег ахнул. Молодой матрос кувырком летел с верхней реи грот-мачты49.
…На шафрановой палубе лежало что-то в полосатом бастроге и тихо хрипело. Из бесформенного куска торчала задранная вверх нога в тяжелом морском башмаке на медных гвоздях со стертым набок каблуком.
Глава 14
− Эй, капитан! Ну что, будем набивать «Горгоне» брюхо? Шлюпки на подходе, прикажешь открыть трюмы? −боцман Стив Райфл, или Кожаная Смерть,
Марсель − вид паруса; фал − снасть для подъема парусов или флагов.
Топсель− вид паруса.
Рейд − часть моря около берега, удобная для стоянки кораблей.
Грот − 1) вторая (средняя) мачта на корабле; 2) большой прямой нижний парус, поднимаемый на этой мачте.