От Калуги до Берлина. Ахмет Рафиков
хочет нас разнести. А ну быстрее все в блиндаж, – сержант быстрым шагом поспешил в блиндаж. Мы тоже за ним зашагали. Не успели сделать и пару шагов, как в траншею спрыгнули ещё человек десять.
– Знает, что мы здесь, в цель стреляет, – сказал только что вошедший в землянку сапёр.
– Пока фриц работает, давайте покурим, – Николай вытащил из кармана кисет с махоркой и протянул мне и Фариту.
– Очень хочется пить, у вас вода есть? – спросил я.
– Блины, небось, ел? – спросил сержант, улыбаясь.
– Раз не просишь чай, то воду мы найдём, – сказал Николай и начал доставать фляжку.
– Хуже, товарищ, сержант. Пятнадцатикилометровая гонка на лыжах похлеще будет, – ответил я, взяв у Николая фляжку с водой, и стал пить благодатную прохладную воду.
Мы не успели докурить по одной, как бой затих. Сержант Арсаев с торопливой ненасытностью несколько раз затянулся, не докурив, бросил окурок в сторону и лёгким движением схватил автомат.
– Выдохся фриц, можно подниматься наверх, – громко скомандовал он и побежал к выходу.
За ним побежали остальные бойцы и заняли свои места. В это время заработали наши пулемёты и миномёты. К ним присоединилась артиллерия. Мы с Портновым, продвинувшись вперёд, стали наблюдать. Вскоре 76-миллиметровая пушка открыла по врагу беглый огонь. В тамбуре стоял и наблюдал за боем лейтенант. Усилием воли сохраняя спокойствие, он крикнул:
– Немцы идут в атаку!
А сам в бинокль всматривается в противоположную сторону. Мы с Портновым тоже наблюдаем над бруствером. Сквозь почерневшее небо и багряную змейку пыли ничего не видно. И снова надрывный крик лейтенанта:
– Танки! Со стороны леса идут танки! Танки идут. Три, четыре, шесть…
Теперь и мы увидели грозно качающиеся башни с наведёнными пушками. Их обволакивала пепельная мгла. Метель, поднятая гусеницами, кружилась в воздухе, а вихри, разносимые скоростью потока, соединялись с искрами выхлопных газов. Через эту смесь невозможно было увидеть, как за танками бегут немецкие автоматчики. Смешалось всё: пыль, снег, бензиновая гарь, мощный рёв моторов. От такого гула земля дрожала, колотило в ушах. А они приближались. Николай не выдержал, волнующимся голосом крикнул:
– Они же идут! Чего наши не стреляют?
Расстояние между траншеей и танками заметно уменьшалось. Стали слышны железный лязг и скрежет.
– Прорвутся, гады! Прорвутся! Если прорвутся, что тогда? А за танками сколько их?
Наши наводчики возле прицелов выжидали, не открывая огня.
И тут я увидел, как на одном из танков стал подниматься клубящийся чёрный дым.
– Попал! – радостно закричал Портнов. Его охватил сумасшедший восторг, он закружился на одном месте, – так вам и надо!
Танки продолжали надвигаться на нас. А за ними бежали немецкие автоматчики. Сбитый передний танк, рассекая башней дым, с яростным воем мотора стал разворачиваться на месте и притих. Я надеялся, что наша артиллерия уничтожит остальных в два счёта. В этот момент