В поисках императора. Роберто Пацци
мощно и внезапно, как начинается лихорадка. Пришлось мастерить мостки и переходы, целые настилы из досок; началась многочасовая работа инженеров, саперов, мостостроителей, которые должны были обуздать безумствующую землю, в несколько дней превратившую вечные льды в озера со скользким, либо засасывающим дном. Без этого было бы невозможно перехитрить природу, спасти артиллерию и повозки от топкой грязи. Теперь уже весна, короткая сибирская весна манила эти молодые тела отдохнуть, напоминала о всех оставленных ими удовольствиях и спокойном сне; весеннее брожение и неудовлетворенность были хуже всех зимних мук.
Но сам Ипсиланти был доволен. Он смотрел на лихорадочный энтузиазм своих солдат и думал о том, что поход все-таки удался, несмотря на кое-какие потери, что эта странная, поразительно мягкая зима уступила, наконец, место вполне нормальному, законному лету. Неважно, что Тобольск еще далеко, что им так и не удалось добраться до телеграфа, что они снова заблудились. Он был доволен несмотря ни на что.
– Алексей, принеси мне сигары и одну возьми себе.
Ординарец Ипсиланти, который прислуживал князю вот уже десять лет, не оставляя его даже в заграничных путешествиях, принес круглую шкатулку с выгравированными инициалами, но садиться не стал и закурил стоя. Ипсиланти знал, что не стоит уговаривать ординарца сесть, – у того всегда было собственное представление о порядке и дисциплине.
– Как ты думаешь, завтра можно было бы и птиц пострелять, вспомнить добрые времена?
Князь знал страсть Алексея к охоте и, когда бывал в добром расположении духа, подшучивал над этим.
– Нет, ваше высокопревосходительство, нельзя в эту пору, гнездятся они, нехорошо стрелять, когда у них самая любовь.
– Да, Алеша, ты прав, нельзя трогать природу, беспокоить ее, мы и так от нее такие поблажки получили, наперекор всем законам…
Алексей, привыкший к тому, что князь подолгу может говорить сам с собой и не нуждается в собеседниках, ничего не ответил, только выпустил большое облако дыма.
Глава четвертая
Из окна Ипатьевского дома Николай смотрел на безлюдную аллею. Оттуда не слышалось выстрелов – они всегда доносились с другой стороны. Если бы вдруг… если бы чудо все-таки произошло и эта улица соединила его со всем остальным миром… Но на долю его семьи выпало столько чудес, что нужно быть благодарным и за это и не рассчитывать на большее. Когда четырнадцать лет назад обнаружилось, что его новорожденный мальчик болен гемофилией, спасло сына только чудо, и это чудо, воплотившееся в Распутине, еще не раз приходило на помощь.
Аликс, она просто преклонялась перед Распутиным! Но Николая, хотя и понимавшего, что сыну в лице этого человека ниспослана защита каких-то высших сил, все же ни на минуту не оставляло ощущение опасности, угрозы, которая от того исходила. Старец лишил его, царя, харизмы, сделал то, что когда-то пытался проделать с Петром Великим колдун Симеон. Власть, которую он, царь,