Ева рожает. Владимир Шпаков
кроха.
– Дядя военный, я тебя узнала!
Подбежавшая Маша улыбается, хотя не может скрыть недоумения.
– Только ты сегодня какой-то… Не военный!
Чумак оглядывает свой спортивный костюм и разводит руками.
– Точно подметила…
Родительница Маши тоже узнает Чумака, машет ему издали рукой, и тот чувствует, как щека опять предательски дергается.
– А что у тебя с лицом? – спрашивает кроха. Чумак прикрывает щеку.
– Это война… Война, Машенька.
– А ножка хромая – тоже война?
– Тоже. И никак она не кончится, эта война…
– А мы пойдем в зоопарк?
Чумак гладит девочку по голове.
– Обязательно! Будем смотреть гориллу. Большую такую обезьяну!
– И слона будем смотреть?
– И слона будем. Только чуть позже. Потерпи немножко, мы обязательно пойдем в зоопарк!
Он сглатывает комок. Нет жизни, не получилась. Может, где-то получится? Неважно, где – там, за горизонтом, куда он отправится на вишневом «Гольфе», что ждет его на стоянке… Чумак усаживается в машину, заводит мотор и, помахав рукой служащему, выезжает с парковки.
На городских улицах Чумак ведет машину осторожно, соблюдая все правила. И на трассе не превышает скоростной режим, потому что даже просроченных прав не имеет – они осталось в квартире. Он не знает, почему держит путь на восток, с таким же успехом можно было отправиться на север или на юг, куда-нибудь в Баварские Альпы. Автоматически выбрал направление, кажется: так он ближе к дому. Вот он проезжает Storkow, далее последует Furstenwalde, и тут, как назло, привязывается патрульная машина!
Какого хера?! Он же ничего не нарушил! Но из окна полицейской тачки появляется рука с полосатым жезлом, на конце которого – красный фонарь. Затем и вовсе врубают мигалку, и из динамика раздаются непонятные слова на немецком. То есть, смысл понятен и ежу: требуют остановки, потому что «Гольфа» наверняка засекла камера наблюдения, когда дурили на автобане. А может, добросовестные бюргеры настучали в полицию, увидев безобразие, в любом случае придется отвечать по всей строгости бундес-законодательства.
А отвечать не хочется, натюрлих, поэтому «Гольф» набирает скорость. Полиция не отстает, Чумак еще превышает, и вот уже обе машины несутся на пределе. Что-то в этом проглядывает абсурдное, но всякое ведь в жизни бывало! Однажды вот так, на дурачка, десантная группа Чумака под шквальным огнем прорвалась к своим, хотя шансов было ноль! А значит, еще притопим! Майору должно повезти, как тогда, в далеких стреляющих горах. Черт, как слепит глаза! Почему низко висящее зимнее солнце так напоминает знойное, стоящее в зените солнце Афгана?! Чумак прикрывает глаза ладонью и уже не видит, как машину сносит к отбойнику и с нечеловеческой силой ударяет об него…
Перевернутый кверху колесами «Гольф» вспыхивает, как сухая солома. Он успевает полностью выгореть до приезда пожарного расчета, так что обещание майора оказывается выполненным – хоронить