Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан. А. Д. Куманьков
противной стороны вынуждает мудрого вести справедливые войны; и эта несправедливость должна вызывать скорбь в душе человека, потому что она несправедливость человеческая, хотя бы из-за нее и не возникало никакой необходимости начинать войну»[89].
Мудрый правитель, вступая в войну, исполняет волю Бога ― он карает грешников, наказывает их за дурные деяния. Предполагается, что противник несёт вину (culpa) за какой-то проступок, преступление или грех, а мудрый правитель воздаёт ему. Как замечает Августин в сочинении «Против Фавста», грехи могут проявиться и во время самой войны, что даст дополнительные основания для наказания: «истинное зло на войне ― это любовь к насилию, мстительная жестокость, необузданная и непримиримая враждебность, исступлённая ненависть, жажда власти (libido dominandi) и тому подобное; обычно сила применяется для наказания подобных пороков…»[90].
Противодействие мудрому правителю оказывается серьёзным нравственным прегрешением, поскольку авторитет политической организации подкрепляется божественным авторитетом, что соответствует словам апостола Павла «всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13:1). Прегрешения в политической сфере косвенным образом оказываются направленными против Бога, поэтому требуют жёсткого ответа, в том числе обращения к военной силе[91].
Начало войны не может оправдываться никакой иной причиной, помимо совершения противником серьёзного греховного деяния. В противном случае, если правитель движим завистью или злобой, его нельзя признать мудрым, а его войну справедливой:
«Очень многое зависит от причины, по которой начинается война, и авторитета, которым обладают ведущие её; поскольку естественный порядок, направляющий человечество к миру, определяет, что монарх должен иметь полномочия на ведение войны, если считает её целесообразной, и что солдаты должны исполнять свои военные обязанности во имя мира и безопасности своего сообщества»[92].
Церковная и светская власти действуют сообща, дабы церковь получила возможность исполнить свою миссию ― вести души к спасению и истинному миру града небесного. Сила применяется для реализации этой миссии. К этому добавляется также, что война ведётся не только с целью наказать, но и исцелить грешников. Иначе спокойствия и безопасности невозможно будет достичь. Война в таком случае понимается исключительно как инструмент, позволяющий обеспечить поддержание мира, как средство, но не как цель. Если причина справедливой войны ― совершённый грех, то финальная её цель ― мир.
Наказание грешников ― самая значимая и серьёзная справедливая причина войны (causa justa). Но не единственная. Справедливыми основаниями для применения военной силы Августин называет также возвращение захваченной собственности и самооборону (впрочем, Августин не уделяет слишком много внимания именно этому случаю применения силы, поскольку, будучи справедливой, оборонительная война
В дальнейшем из этого положения выводился аргумент о необходимости борьбы с язычниками и еретиками. Р. Кокс небезосновательно заявляет, что рассуждения Августина о войне будут истолкованы неверно вне контекста борьбы за возвращение еретиков (в частности донатистов) в лоно церкви.