МилЛЕниум. (Повесть о настоящем.) Книга 2. Татьяна Вячеславовна Иванько
главным и единственным доктором был я. Меня пытались беречь, прикрывать собой.
– Ребят, я один тут останусь? Вы не дурите, дайте мне позицию, я встану с вами.
– Здесь госпиталь, санчасть, ты поберёгся бы, Лютер, – неизменно говорили они.
– Какая санчасть!? Даже флаг наш с красным крестом давно сбили. Мы все бойцы, что я вам девчонка, что ли?
В конце-концов, через полтора дня я уже воевал наравне со всеми.
Нас обстреляли из гранатомётов, снеся напрочь второй этаж, вместе с десятком наших ребят. Едва стихли проклятые залпы, начала оседать пыль, мы бросились наверх по уцелевшими ступенькам… нет… здесь ничего уже не было, не было даже тел, их разнесло в пыль и мелкие ошмётки, которые не собрать, если только просеивать через сито, вместе с камнями стен…
На ночь мы спускались в подвал. Связиста нашего тоже убило, но капитан Шеламов, что взял командование, как старший по званию и вообще единственный теперь среди нас офицер, он поддерживал связь с командованием. Но в разговор вклинивались боевики «чехи», как называли чеченцев, хотя среди них, бандитов, много было совсем и не чеченцев. Как и среди нашего всё уменьшавшегося гарнизона были и лезгины, и кабардинцы. В жизни не разобрался бы, да и не надумал бы спросить, но они рассказали сами.
Так вот, «чехи» всё время заунывно и с сильным акцентом, что уже заставляло подозревать в них не чеченцев, настаивали, уговаривали, чтобы мы сдались и вышли из здания, окружённого ими.
Двоих тяжелораненых пришлось оперировать под огнём, под падающими с потолка в подвале пылью и кусочками цемента на содрогающемся от взрывов столе. Девушки теперь не выходили отсюда, помогали мне в операциях и теперь ухаживали за ранеными.
Если раненые и выживут – львиная доля заслужена девчонками.
Один был ранен в бедро, и из повреждённой артерии кровь хлестала фонтаном, у меня были считанные секунды на то, чтобы остановить кровь, ушить сосуд… я стал как робот и сделал всё меньше чем за минуту.
Второго ранило в шею. Это было ещё хуже… Но я будто бы нарочно по ночам повторял анатомическую зубрёжку в своей голове, я помнил все мышцы и сосуды шеи так, что мог оперировать на ощупь, не глядя…
Оба парня живы и начали веселеть день ото дня.
Но бой вокруг нас становился всё гуще. Мы как в Брестской крепости были здесь, мы мешали боевикам тем, что постоянно расстреливали их тылы…
Капитана убило пятнадцатого. Снайпер пристрелял восточную часть нашего двора, уже обнажившегося после обстрела гранатомётами…
Мы не могли забрать тело капитана, превращённое в кровавое решето, быстро чернеющее на солнце, до ночи… мухи кружили над ним роем, мухи не боятся пуль и осколков…
– Лютер, спой. Может подыхать завтра, так с музыкой, оно веселее…
– Баста, карапузики! Кончилися танцы! – засмеялись все, вспомнив любимый нами в детстве музыкальный мультик про Волка и семерых козлят-рокеров. – Помирать так с музыкой! Запевайте, братцы!
И я пою.