Вероника Спидвелл. Опасное предприятие. Деанна Рэйборн
облик говорил о волнении, о том, что она вот-вот сорвется. Я посмотрела на Стокера, и он еле заметно повел подбородком, показывая мне, что нужно применить другую тактику. Из нас двоих у Стокера было гораздо больше опыта в обращении с женщинами, поэтому я подчинилась.
– Действительно, очень великодушно со стороны сэра Фредерика пригласить вас пожить в этом доме, а какую доброту он проявляет, когда позволяет обитать здесь своим протеже!
От смены темы она заметно повеселела, и я заметила, что ее руки сразу расслабились.
– Он, несомненно, самый гостеприимный джентльмен из всех, кого только можно себе представить, – сказала она с твердостью, которую я прежде в ней не замечала.
– И именно здесь жила та несчастная молодая женщина, Артемизия, если не ошибаюсь?
– Да.
– Расскажите мне о ней, – попросила я.
Она немного помолчала, а потом медленно покачала головой.
– Даже не знаю, как ее описать. Я бы не сказала, что она была красивой. Но она была яркой. Очень высокая, статная, – добавила она. – Копна волос. Они были рыжими, говорят, это к несчастью, но она носила их распущенными, и ей очень шло. Жизнь всегда так и била из нее ключом, она ко многому проявляла живейший интерес.
Ее взгляд затуманился.
– Она была очень талантливым художником, мисс Спидвелл, очень талантливым. Особенно хорошо ей удавались фрески. Она как раз завершила одну для нас в Литтлдауне, когда ее… – ее голос сорвался, но вскоре она собралась с силами и заговорила решительнее: – У нее было множество талантов, и ее смерть шокировала всех.
– Наверное, сэр Фредерик особенно огорчился, – заметила я с подчеркнутой вежливостью.
Она поняла мой намек и строго на меня взглянула.
– Не думайте, что между ними было что-то дурное. Фредерик всегда питал слабость к молодым женщинам, но ограничивался простым флиртом с натурщицами. Он бы никогда не связался с художницей. Он считает, что сердечные дела могут помешать творчеству, прогнать музу, как он сам выражается.
– И ему никогда не хотелось немного отогнать музу Артемизии, эффектной молодой женщины, жившей с ним под одной крышей? – надавила я.
Она замотала головой так, что гагатовые шарики яростно зазвенели.
– Нет, не хотелось. К тому же здоровье не позволяет ему… как бы это сказать, – запнулась она и, покраснев, покосилась на Стокера: – Его натура теперь несколько ограничивает его желания. После смерти Артемизии он практически прикован к батскому креслу[7]. Иногда я думаю…
Ее голос дрогнул, и Стокер подался вперед, с сочувствием глядя на нее.
– Да? – спросил он гораздо более ласковым голосом, чем обычно обращался ко мне. – О чем вы думаете, миссис Рамсфорт?
– Артемизия была немного похожа на мою сестру Августу. Знаю, это звучит странно, но иногда я думаю, может быть, интерес к ней сэра Фредерика был связан с тем, что она напоминала ему любимую женщину.
– Когда умерла ваша сестра? – спросила я. Кажется, мой вопрос ее немного расстроил. Она потянулась к Стокеру, как цветок к солнцу, но от звука моего голоса снова вся будто
Одноместный трех- или четырехколесный экипаж, которым часто пользовались инвалиды. В него могли впрягать лошадь или просто толкать сзади.