Хронограф. Анна Кондакова
могла бы всё исправить, будь Артём чуть решительнее. Но тот Артём, семилетний скромный мальчик, верящий в добро и вселенскую справедливость, не подошёл к отцу, не приложил детскую ладонь к его запястью и не сказал, как он любит, как ценит его.
Одно лишь слово, одно прикосновение. Но ничего уже не вернуть.
Мать осталась цела: на теле ни царапины, на душе – кто знает? Сначала замкнулась в себе, а потом окунулась в хмельное марево: карусель из ухажёров, низкооплачиваемых работ, займов и редких истерик в ванной. Жизнь Артёма окрасилась в жжёный, почти чёрный цвет, пропахла дешёвым кислым пивом, сигаретами, подгоревшей яичницей.
Второй класс он окончил без троек, десятый – кое-как, хоть дураком и не был. Детские мечты стать врачом он забросил где-то лет в тринадцать, хотя подавал надежды. Учитель биологии частенько твердил, что «у этого парня есть талант, не упустите».
Упустили. А точнее, сам упустил. Променял мечту на элементарное бытовое выживание. Никто не предлагал ему выбора: Тёма, чем бы ты хотел заниматься, когда окончишь школу? С малых лет Артёму приходилось обеспечивать себя самому и не задумываться о светлом будущем.
Зарабатывал немного, но мог позволить себе компьютер, телефон и приличную одежду, сам оплачивал проезд и еду в столовой. Не гнушался любой работы – легальной и нелегальной: распространял листовки, разгружал вагоны, бил кого-нибудь за деньги, продавал краденые телефоны, подделывал документы, разводил наивных в сети.
Приятного мало, да и вспоминать стыдно. Зато денег ему хватало, чтобы не считаться в школе изгоем, сыном пьющей матери, утонувшей в собственном горе. Учителя и понятия не имели, с какими проблемами ежедневно сталкивается неулыбчивый парень Артём Климов, когда выходит из здания школы. Вид он имел равнодушно-спокойный, порой вызывающе-надменный, разговаривал резковато и никогда не просил о помощи. Зачем ему чужая жалость?
Он уже ничего не ждал и ничего не боялся.
Но сегодня Артём почувствовал, как под рёбрами шевелится отголосок страха. Неясно откуда взявшийся. Предчувствие: зло снова поджидает где-то рядом, оно опять свершится, ликуя, что никто не решился поставить ему подножку.
Дохлебав остывший кофе, Артём покинул «Питбуль» под тяжёлое, осуждающее молчание бармена и весёлые джазовые напевы Армстронга. Визитка осталась лежать на столе (на кой чёрт она ему нужна?).
На крыльце бара, освещенном синей неоновой вывеской, Артём остановился и глубоко вздохнул. Влажный августовский воздух потёк по гортани, наполнил лёгкие, даря облегчение, освобождая от ощущения беспрерывного кошмарного сна и приводя в чувство.
Вот она, настоящая реальность: тёмно-сизая улица в лёгком дыме тумана, сонный Питер, магазины, пустые тротуары, раскидистые деревья, безликие автомобили. И квартира на третьем этаже, до которой нужно добраться, чтобы запереться и уснуть в ней, как в берлоге.
Артём двинулся в сторону дома, но в каждом переулке прибавлял шагу, будто сбегая от ощущения, что кто-то идёт позади, прощупывает цепким взглядом спину, присматривается, изучает