Во власти небытия. Андрей Александрович Прокоп
Степан.
– С непривычки – оно понятно – ответил дед Прохор.
Степан снял свои туфли, что ещё продолжали натирать ему ногу, аккуратно поставил их в уголок, где находилась другая обувь принадлежащая деду Прохору. Ничего женского среди обувки Степан не увидел и версия, о присутствии какой-либо старушки, оставила его окончательно: – «Глупость в голову лезет. Какая разница мне от всего этого. Я и сам живу один, у меня тоже полный порядок, хотя и пью» – Степан зачем-то мысленно сравнил себя с дедом Прохором, вероятно, на это повлияла сказанная дедом фраза, когда они сидели еще в компании Выдыша: – ««Мы с тобой почти родня».
– Давай сюда, я уже разлил помаленьку. Самогонка хорошая, ядрёная, на орешках настоянная – дед Прохор выглянул из проема, ведущего на кухню.
Степан промолчал в ответ, проследовав на зов деда.
На кухне возле большого по деревенским меркам окна, стоял обычный кухонный стол, накрытый старой, отсылающей память назад к временам перестройки скатертью. Желтоватый оттенок сразу бросался в глаза, многочисленные порезы были не так заметны издалека, но вблизи напоминали всё о том же, – в виде солидного возраста предмета, на котором уместилась бутылка необычной формы, порезанные дольками помидоры, чёрный хлеб и куски холодной вареной курицы.
– Странная бутыль – сказал Степан, присаживаясь на довольную низкую табуретку светло коричневого или кремового цвета.
– Из-под вермута венгерского – старинная. Я по путевке туда ездил в начале восьмидесятых, вот и осталась до сих пор – обстоятельно объяснил дед Прохор.
– Ну, давай за знакомство, служивый – дед Прохор добродушного улыбнулся и в этот момент Степан почувствовал, что возникший между ними при встрече холод растворился окончательно, как будто его и не было, а если и почудилось, то осталось лишь смешным напоминанием.
Степан с удовольствием заглотил внутрь дедовское угощение. Они, как полагается, чокнулись, издали кряхтящий звук, от обжигающего нутро напитка. Степан взял со стола дольку помидора, а дед Прохор смачно занюхал самогон чёрным хлебом.
– Давно на пенсию вышел? – спросил дед, Степана.
– Десять лет уже – просто ответил Степан.
– В охране, где работаешь? На пенсию одну только старики вроде меня могут жить, да и то, кое-где нахожу приработок. Самогон, – вот этот дачникам по вкусу, шибко, бывает.
– Хорош самогон, ничего не скажешь. Работаю в охране, ты дед прямо провидец, и на счёт пенсии ты прав, на такую сумму не проживешь, обидно даже иногда бывает.
– Не обижайся служивый. Таких как мы у царя много. Всем заплатить нужно, а где взять, если эти тунеядцы работать не хотят. У нас вся деревня на пенсию царскую существует, да парочка человек в город на своём авто ездят работать. Вот тебе и расклад, как хочешь, понимай. Только царю трудно, что раньше было, что сейчас.
– Вроде он еще и не царь, сам того не хочет –