Матросы. Аркадий Первенцев
в гору пошел твой братишка! Оседлал-таки комбайн… Яркая техника, я скажу, капризная и до известного периода загадочная, а оседлал! Нашего старого Кривоцупа и того оседлал…
Петр жадно всматривался в открывавшиеся ему виды. Ну до чего же все знакомо, дорого, близко! Никому не чуждо волнующее чувство, овладевающее человеком при встрече с местами, где прошли детство и юность, где чуть ли не каждая былинка несет в себе особое очарование. Вот такие же травы – как не помнить их! – оставляли на босых ногах прохладную росу и желтую пыльцу, и так же чернокрылый жаворонок круто поднимался к небу, изумляя своей тревожной, требовательной трелью.
Невыразимой печалью веет всегда от трогательно близких родных мест, освещенных первыми впечатлениями бытия. Потом открывается перед человеком широчайший и радостный мир, а с годами он становится уже и значительно строже.
Степная балка похожа на узкую бухту, обрамленную золотыми берегами жнивья. Там пасли коней, жгли костры. Колючий татарник в те далекие годы детства доставал своими малиновыми чалмами до макушки и казался могучим растением: не подойти к нему, не сломать. А безымянный курган представлялся высокой горой. А какой живительной прохладой дышала степная река с ее камышами и плесами, откуда дымками поднимались стаи дикой птицы!
Сейчас уже заканчивалась уборка. И сразу брались за зябь. Скирды соломы опахивались тракторами. Кое-где лениво горела стерня.
– У нас хорошо, – похваливал шофер. – Глянь вон на те массивы! То конопля! Как елки! А надо сказать, с дождями было туго. Майского ни одного не легло… Освоили мы виноград. Скоро свой рислинг будет. Договорились шелковичного червяка по тутовникам пустить. Уже есть доход. Отовариваются девчата за червяка крепдешином, а за свеклу – сахаром, ситцами и обувью…
Возле узкой насыпи Запорожской дамбы остановились. Навстречу шли молотильные агрегаты. На полках грызли подсолнухи девчата.
– Куда путь-дорога, красули? – весело спросил водитель.
– А ты не закудыкивай! – ответила девчина, завязанная платком по самые сверкающие молодым озорством глаза.
– Счастливый путь, а все же?
– О, це другое дило, – отозвалась вторая девушка. – В подгорные станицы, за Кубань!
– Зачем в такую даль?
– Знаешь, а спрашиваешь!
– Я-то знаю, да вот морячок не знает.
– Черноморцу похвалимся! Помогать предгорным станицам! Может, спасибо там скажут!
– А может, чарочку поднесут?
– А может, и жениха утащим у предгорных девчат.
Девчата перешучивались, не оставляя без внимания молодого моряка в бескозырке, с золотыми якорями на черных лентах.
Пока происходит задержка у дамбы, можно рассказать о ней.
По казачьим преданиям, Запорожская дамба насыпана через Устьевой лиман руками запорожцев, переселенных на Кубань с Южного Буга.
От Тамани, где произошла основная высадка, запорожцы прошли по некошеной степи до реки Бейсу, что в переводе с языка кочевавших тут ногайцев