Долгая осень Жака. Владимир Сметанин
обе его осветительные вещи и, хоть доход получился не особенно велик, настроение у мастера поднялось до такой степени, что захотелось даже немного как-то отметить такой почин. Это он решил отложить до вечера и посидеть за чарочкой вдвоём с переводчиком Игнатом после экспедиции в лес. Правда, он как-то не удосужился поинтересоваться, употребляет ли полиглот, но что-то подсказывало Антону что да, употребляет, хотя и не во зло. Ближе к пяти Игнат позвонил:
– Добрый! Ты собираешься?
– Добрый! Только подпоясаться…
– Ну, я сейчас выезжаю.
– Жду.
Домочадцы Антона только недавно пришли из школы и уже успели пообедать: он сварил роскошный борщ и на десерт купил мандаринов и яблок – из сумм своего сегодняшнего заработка. Дочка хотела начать обед с мандаринов, но Антон безжалостно заявил, что тогда лучше он съест весь килограмм цитрусовых сам, и ей пришлось есть сначала борщ.
– Я вечером приду с товарищем, с Игнатом – сообщил Антон. – А сейчас мы съездим в леса, за коряжками. Я же сегодня продал две своих лампы, на ярмарке. – И он повёл рукой над столом, где красовались фрукты.
– Хорошо. До той поры мы сделаем свои уроки, правда, доча? – сказала Ольга.
– Времени достаточно, – солидно обронила Адель.
– Поздравить тебя надо, – добавила Ольга. – Ты правда продал?
– Чистая правда. Мелочь, конечно – три тысячи. Но всё равно.
– Да. Нежданный интерес, или как это называется?
– Пруха, – подсказала Адель, за что ей погрозили пальцем.
За окном раздался гудок клаксона.
– Ну, я пошёл. – Антон надел истрёпанную старую штормовку, сапоги, вооружился громадным самодельным тесаком и вышел.
– У меня сегодня национальный праздник, – объявил он Игнату после взаимных приветствий. – Я продал на ярмарке пару своих поделок, как раз из коряг.
– Ну? – удивился Игнат. – И почём?
– По полтора рубля.
– Тыщ, то есть. Гарно. Ты бросишь, наверное, теперь бойлерное дело?
– Потеха! Отопительный сезон и так кончается. Волей-неволей… Но я же не увольняюсь.
– А вот эти правила… Эти платежи за сбор ягод там, грибов – на коряги они не распространяются?
– Пока никто ничего не говорит. Да я же собираю, когда ни ягод, ни грибов нету и сборщиков, и смотрящих, соответственно. К тому же эти коряги можно отнести к категории валежника. А за него спросу нет.
– Боюсь преступить закон, видишь ли.
– А как же! Потеха… Вечером ко мне заглянем? Праздник всё-таки?
– Заглянуть-то можно; удобно ли?
– А чего же? Мы в моём рукодельном сарайчике посидим, если неудобничаешь. Но лучше бы – дома. Моим я сказал – будет гость.
– Тогда мы немного поприветствуемся, а уж на посиделки – уйдём.
– Идёт. Ты в эту просеку заверни, тут много бурелома. Авось,