Бремя чести. Любовь Бортник
выдумкой, хоть и далёкий предок Алена Жоффруа действительно был знаком с королём, хоть и не известно с каким именно, но месье Пьер Ноэль Д’Амбруазе так искусно убедил всех, что люди знатные, и при прочем не глупые, уверовали в его ложь с тайным восхищением и завистью.
По залу пробежалась волна критических возгласов.
«Это выше моего понимания!», «Кого он из себя ставит?», «Здесь есть люди и по богаче тебя, Жоффруа», «И по воспитаннее!», «Какая низость и нелепость», «Тогда уходи из нашего грязного общества, не мозоль глаза», «Здесь люди старше тебя и выше положением, уважай их!», «Он не уважает никого, кроме себя единственного!», «Кто тут свинья, ещё нужно разобраться, Жоффруа!» – и это малая, самая безобидная часть того, что Ален слышал в свой адрес.
– Друг, я не обижаюсь на тебя, хотя мог бы. Питьё делает тебя неадекватным, ты не понимаешь, что говоришь. Ален! – Ален не смотрел на друга, который пытался образумить его, – послушай, возвращайся домой. На следующем балу никто не вспомнит твоих слов.
– А ну, отойди! Слушайте! Слушайте, ило́ты2! Ваше гнусное общество в конец убило моё терпение! Да, да, за все эти годы, что я прихожу сюда, мне опостылели ваши низменные разговоры, ваше жалкое поведение и несчастный вид! Как можно одеваться дамам, как уличным девкам, а господам – как нищебродам! Вы хоть раз заходили к месье Кампо? Какие он шьёт наряды, из самых прекрасных и дорогих тканей, исключительные наряды! А посещали мадам Болье, которая делает лучшие причёски Франции? К ней приезжают из Парижа, только ради того, чтобы она надела парик на голову толстосума своими крохотными умелыми ручками! А какие беседы она ведёт, принимая у себя клиентов! Умнейшая женщина, хоть и не слишком знатная, всё же она достойнее вас всех. Присмотритесь к себе, вы уже изжили себя, ваши разговоры неинтересны и обыденны, вы ведёте себя хуже бродячих цыган, которых я ненавижу и желаю им всем сгореть в Адском огне их цыганского костра, над которым они пляшут. Впрочем, в точности как вы под звуки, исходящие из-под пальцев этой толстоногой старушонки.
Алена захлестнула вторая волна недовольства, только теперь недовольны были все, даже мадам за фортепиано, которая первую часть его тирады слушала молча, но изредка кивая головой. Девушки, женщины, мужчины обступили Алена, стали набрасываться на него, тоненькие бледные ручки молоденькой белокурой девчушки начали хлестать лицо самовлюблённого оратора. Один из месье, скорее всего брат этой беспощадной молодой леди, растолкал всех вокруг Алена, оставив место только для себя, и, схватив опьянённого Д’Амбруазе за горло, принялся его душить.
Зал наполнился двумя звуками: визгом девушек и «Давай, прикончи его» мужчин.
Лорентин поборолся за жизнь друга и через несколько усилий выхватил его из цепких лап могучего заступника чести.
Вместе они вышли из дома Руже.
– Да брось, ты ведь думаешь так же, как они! Ненавидите меня? А за что? За правду, которую я говорю! Никогда не поймёшь ты меня, Лорентин. Быть избранным Богом – тяжёлое
Ило́ты – земледельцы древней Спарты, находившиеся на промежуточном положении между крепостными и рабами.