«Пена дней» и другие истории. Борис Виан
что данное кресло починить нельзя, а вообще-то, потому, что он решительно не производит впечатление человека, умеющего чинить кресла.
– Но скажите, какое отношение имеет починка кресел к канцелярской работе? – спросил Колен.
– А вы что, позвольте вас спросить, на пол садитесь, когда занимаетесь канцелярской работой? – с издевкой спросил директор.
– Видать, усердием вы не грешите, – подлил масла в огонь заместитель.
– Я вам прямо скажу, молодой человек, безо всяких обиняков, – сказал директор, – вы просто лентяй!
– Вот именно… Лентяй… – подтвердил заместитель.
– А лентяя мы ни при каких обстоятельствах на работу не примем! – заключил директор.
– Тем более что для лентяев у нас никакой работы и нет, – сказал заместитель.
– Позвольте, но это же лишено всякой логики, – еще слабо отбивался Колен, хотя понимал, что он уже на крючке у этих крючкотворов.
– Это еще почему? – спросил директор.
– Потому что лентяю где бы ни работать, только не работать.
– Так вы что, намерены заменить здесь директора? – спросил заместитель.
При этом предположении директор громко расхохотался и воскликнул:
– Ну, он силен!..
Потом лицо его вновь помрачнело, и он еще дальше отодвинулся от Колена в своем кресле.
– Уведите его, – приказал он своему заместителю. – Понятно, почему он сюда явился… Ну, живо, живо!.. Проваливай, прощелыга! – вдруг завопил он.
Заместитель кинулся на Колена, но тот схватил ручку, лежавшую на столе.
– Только троньте меня! – сказал он и стал отступать к двери.
– Убирайся, чертово отродье!.. – кричал директор.
– А вы – старый осел!.. – сказал Колен и толкнул дверь.
Он швырнул ручку в сторону директорского стола и опрометью кинулся по коридору. Когда он пробегал мимо вахтера, тот выстрелил ему вслед из пистолета, и бумажная пулька прошибла в филенке входной двери дыру, контуром напоминающую череп.
XLV
– Не спорю, это превосходный предмет, – говорил антиквар, обходя вокруг пианоктейля.
– Он из клена птичий глаз, – сказал Колен.
– Вижу, – сказал антиквар. – Надо полагать, ваш инструмент и работает исправно.
– Я продаю все лучшее, что у меня есть, – сказал Колен.
– Наверно, вас это огорчает, – сказал антиквар и наклонился, чтобы получше разглядеть рисунок древесины.
Он сдул несколько пылинок, которые нарушали ровное сияние полировки.
– А не лучше ли было бы поступить вам на работу, зарабатывать деньги и сохранить эту вещь?
Колен вспомнил кабинет директора, пистолетный выстрел вахтера и ответил, что нет.
– Вы все равно к этому придете, – сказал антиквар, – когда вы все вконец распродадите.
– Если мои расходы перестанут увеличиваться… – начал Колен, подбирая слова, – если мои расходы не будут расти, то я смогу, загоняя вещи, жить, не работая… Не очень хорошо, но жить.
– Вы не любите работать? – спросил антиквар.
– Работать