«Однажды ночью я увидел вечность…» Английские стихотворения XVI–XVII веков / I saw Eternity the other night…. Коллектив авторов
lose possession of that fair thou ow’st (ни утратить власть/владение над той пригожестью, которой ты обладаешь; to lose [lu:z]– терять; утрачивать; possession [pə'zeʃ(ə)n] – владение, обладание; ow’st /зд./ = own’st),
Nor shall death brag thou wander’st in his shade (ни смерть не должна = и смерть не будет похваляться, что ты бредешь в ее: «его» тени[43]; death [deθ] – смерть; to brag – хвастаться, похваляться; to wander ['wɒndə] – бродить, странствовать; блуждать),
When in eternal lines to time thou grow’st (когда/в то время как в вечных строках ко времени = к /вечной/ жизни ты прирастаешь /т. е. ты врастаешь во время, словно привой, к нему привитый[44]/; line – веревка, шнур; линия; строка; /lines/ – стихи, поэзия; time – время; /= one’s lifetime/ век, жизнь; to grow to smth. – /уст./ быть органической, неотъемлемой частью чего-либо),
So long as men can breathe, or eyes can see (до тех пор, пока люди могут дышать или глаза видеть; to breathe [bri:ð] – дышать),
So long lives this, and this gives life to thee (до тех пор живет это, и это дает/дарит жизнь тебе).
Shall I compare thee to a summer’s day?
Thou art more lovely and more temperate:
Rough winds do shake the darling buds of May,
And summer’s lease hath all too short a date:
Sometime too hot the eye of heaven shines,
And often is his gold complexion dimmed,
And every fair from fair sometime declines,
By chance, or nature’s changing course untrimmed:
But thy eternal summer shall not fade,
Nor lose possession of that fair thou ow’st,
Nor shall death brag thou wander’st in his shade,
When in eternal lines to time thou grow’st,
So long as men can breathe, or eyes can see,
So long lives this, and this gives life to thee.
«When I do count the clock that tells the time…»
When I do count the clock that tells the time (когда я считаю удары часов, что сообщают/отсчитывают время; clock – часы /настенные, настольные, башенные/; /зд./ the clock = the strokes of the clock – удары часов),
And see the brave day sunk in hideous night (и вижу, как великолепный день погрузился: «вижу великолепный день погруженным» в отвратительную ночь; brave – мужественный, храбрый; великолепный; /уст./ нарядный; hideous ['hɪdɪəs] – отвратительный, омерзительный);
When I behold the violet past prime (когда я замечаю отцветшую уже фиалку; to behold [bɪ'həʋld]– увидеть, заметить, узреть; violet ['vaɪələt] – фиалка; prime – начало; утренние часы, рассвет; весна; молодость; расцвет, зенит, лучшая пора; past prime – миновавший расцвет, не первой молодости),
And sable curls all silvered o’er with white (и темные кудри, все посеребренные белым = сединой; sable ['seɪbl] – соболь; соболий мех; /поэт./ черный);
When lofty trees I see barren of leaves (когда величественные деревья я вижу лишенными листьев; lofty – очень высокий; возвышенный; величественный; barren ['bær(ə)n] – бесплодный; лишенный /чего-либо/, свободный /от чего-либо/),
Which erst from heat did canopy the herd (которые ранее укрывали от жары стадо; erst [ɜ:st] – /уст./ вначале, сначала; некогда, прежде; canopy ['kænəpɪ] – балдахин; полог, навес; /поэт./ сень: under the canopy of a tree – под сенью дерева; to canopy – укрывать, покрывать балдахином, навесом; укрывать в сени /деревьев/),
And summer’s green all girded up in sheaves (и зелень лета, всю увязанную в снопы; to gird up – опоясывать; перевязывать; sheaf [ʃi:f] – сноп; вязанка),
Borne on the bier with white and bristly beard (несомую = которую везут на дрогах /и покрытую/ белой = седой и колючей бородой /здесь имеются в виду колосья, ость которых напоминает щетину/; to bear [beə] – нести; переносить; bier [bɪə]– похоронные дроги, похоронные носилки; /уст./ тележка для перевозки собранных снопов; bristly ['brɪstlɪ] – щетинистый; жесткий; колючий; bristle ['brɪsl] – щетина; beard [bɪəd] – борода):
Then of thy
Сравните с псалмом 22: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня». – “