Соня, проснись!. Людмила Алексеевна Шаткова
подойти и поговорить с ней, ведь вокруг столько друзей и знакомых, которые ждут внимания. А вот в уютной домашней обстановке гости сразу поймут, что она чудесная женщина, прекрасная собеседница, отличная хозяйка и не хуже всех. Внутренний ребенок ликовал, затеяв эту игру.
Для достойного приема гостей в доме все было завалено элитным барахлом: сервизы, хрусталь, ковры, сувениры и многое другое, что мешало протирать пыль на полках и не приносило никакой практической пользы. Все эти богатства показывали гостям и друзьям, что семья вхожа в высшие круги. Притом в советские годы это было невозможно достать на рынке. Анна покупала богатства втридорога, отстаивая огромные очереди часами. Надеясь на благосклонность гостей, в глубине души понимала, что причина, по которой люди не проявляют к ней такого живого интереса, не в вещах, а в ней самой. Поэтому, стоя за какой-нибудь германской конфетницей в очередной напирающей толпе, Анна успокаивала себя тем, что запасалась впрок, но прок так и не наступал.
Приходившие гости осматривали квартиру с нескрываемым любопытством, удовольствием и удивлением. Считая, что женщина, которая переехала из деревни и вышла замуж за чернорабочего, просто не имеет вкуса к изысканному и утонченному. Их удивляли репродукции Айвазовского на стенах, восхитительной красоты фарфоровые статуэтки, икебаны с искусственными цветами в фигурных вазах, которые и сами могли бы с достоинством называться произведениями искусства. Двухкомнатная квартира была похожа на мини-музей. Видя удивленные лица своих новых друзей, Анна просто плавилась, словно пломбир на солнце, и если бы у нее имелся хвост, как у собаки, то она непременно выказала бы свою радость, повиляв им задорно из стороны в сторону. Ведь наконец-то ее полюбят, с ее ребенком поиграют, поговорят, возможно, и обнимут!
После этого гости садились за стол, где стояли совершенно необыкновенные блюда для того времени. Анна умудрялась найти и приобрести такие продукты, которые не многие из «элиты» могли себе позволить. Фаршированные баклажаны, бутерброды с красными икринками (потому что намазать сплошным слоем было расточительством), сыр пармезан, свежая «Докторская» колбаса. Глядя на это, гости начинали переглядываться, в чем Анна видела непременно хороший знак. Но собравшиеся четко понимали, зачем они здесь. Им становилось жаль такую хорошую и старательную хозяйку, где-то в глубине души они осознавали, что Анна – просто чудесная женщина: честная, порядочная, умная, открытая и восторженная. А они в подметки не годились этому ангелоподобному существу. От накрывавшего осознания им становилось стыдно и дурно, словно в полуденном автобусе в сорокаградусную жару, где закрыты все окна, а люди сидят на стороне, куда светит солнце. Гости чувствовали себя неуютно под открытым взглядом доброй женщины, будто она высвечивает рентгеном все их грехи и недостатки и при этом – что самое страшное – не осуждает и прощает