Жизнь волшебника. Александр Гордеев
человек, который осознает всё это
глубоко, который живёт этим и которому всё это даёт добрый, самодостаточный, светлый взгляд на
жизнь… Согласен с таким определением?
– Вполне, – отвечает Роман, пытаясь понять, при чём здесь Ленин.
– А если так, то из всего сказанного следует, что всякий человек тем более личность, чем более
он национален. Вообще, заметь, чем старше человек, тем более он тяготеет к национальному.
Молодого человека – интернационалиста, не знающего ни рода, ни племени, ты встретишь на
каждом шагу, а старик интернационалист – это уже диковинка. Понимание своей национальной
принадлежности – это тоже составляющая духовности. А для государства подобная
«национальная» духовность граждан всё равно что цемент. И чем выше марка этого цемента, тем
крепче государство. Ты, конечно, можешь сказать, что мол, национальности-то всё равно
перемешиваются. Одни женятся на других, и к чему это может привести? Да ни к чему плохому не
приведёт. В нормальном многонациональном обществе такой процесс закономерен и не страшен.
Между нациями, вроде как на их границах, совершается закономерное и естественное обновление
крови. Как правило, это происходит через те личности, которые не слишком отчётливо ощущают и
ценят свою национальную культуру. В нормальном государстве межнациональные дети не создают
какой-либо особой прослойки, а постепенно «причаливают» потом к тому или иному берегу. Это
96
понятно. Так вот, теперь вопрос: что следует делать врагам, чтобы развалить такое общество? Да,
конечно же, всячески растворять национальные культуры, постоянно твердя о неизбежности
тотального смешения рас и народов, провозглашая приоритет некой межнациональной массовой
культуры: дешёвой и примитивной. То есть, добиваться как раз того, что сейчас и происходит!
Говоря всё это, Иван Степанович ходит по комнате, как некий восклицательный знак нося над
головой свой гранёный рабочий палец. Помня Ленина по нескольким фильмам, Роман находит, что
маленький энергичный Иван Степанович и сам чем-то похож на него, только он-то уж, конечно, не
Ленин, а если можно так сказать, анти-Ленин: без бородки и не картавит, как в кино.
– Ну, а Ленин-то здесь при чём? – уже почти наверняка зная, что сейчас в его представлениях
рассыплется что-то значительное и устоявшееся, с невольным страхом спрашивает Роман.
– А разве ты не читал его работы по национальному вопросу?
Как раз их-то Роман и штудировал однажды в армии по указанию замполита для одной из
лекций, даже сделав какие-то свои выводы, о которых однажды с гордостью рассказывал Серёге.
Но тесть, видимо, подразумевает какое-то более глубокое изучение этих работ, и потому тут
остаётся лишь пожать плечами.
– Так вот, – продолжает Иван Степанович, – в своих работах по национальному вопросу Ленин
прямо или косвенно призывает к смешению