Жизнь волшебника. Александр Гордеев
в общем, ладно, не в том дело, – говорит Иван Степанович. – Конечно, жить с нами вы не
захотите. Теперь это не модно. Теперь уже, видишь ли, и в общежитие ходить неприлично. Да и
верно: не для мужчины это – жить с родителями. Что ж, разменяемся. В крайнем случае, доплатим.
У нас будет двухкомнатная, у вас – однокомнатная. А уж дальше сами разворачивайтесь – вы
молодые.
Судя по всему, этот вопрос уже не раз обсуждался между ними, правда, за спиной дочери. И,
судя по всему, в связи с тем неизвестным мужчиной, с которым она то ли встречается, то ли
встречалась.
– Папка! – кричит Голубика, захлопав в ладоши, и бросается на шею своего низкорослого отца.
– Какие же вы замечательные у меня! Спасибо вам, спасибо! Видишь, Рома, как всё здорово!
Наконец-то у нас будет свой угол.
– Ну ладно, давайте уж тогда всё сразу. Уж переволноваться, так за один раз, – наконец
78
успокоившись, говорит Тамара Максимовна, промокая платочком глаза. – Что наши молодые
думают насчёт свадьбы?
– Мам, ну какая у меня свадьба?! – даже с упрёком возражает Голубика. – Это с Серёнькой-то?
Прошлое Ирэн, оставившее ей сына, видимо, уже достаточно обговорено в семье, и все
относятся к нему спокойно.
– Ну, а ты, Роман, как? – спрашивает, как уже ни верти, а его будущая тёща.
– Лучше уж как-нибудь попроще, – мямлит он, ещё никак не видя себя в образе жениха.
– Ну что ж… – произносит Тамара Максимовна. – Может быть, оно и правильно. Излишняя
напыщенность ни к чему… Но только обязательно пригласи своих родителей. Надо же нам
познакомиться…
– Я им потом напишу, – обещает Роман.
– Но ты как будто чем-то недоволен, – тут же замечает Тамара Максимовна. – Может, что-то не
так?
– Да, есть немного, – признаётся Роман. – Ведь я, выходит, буду у вас в примаках?
– В каких ещё примаках? – удивляется Голубика.
– Раньше примаком называли того, кто приходил в семью жены и жил на всём готовеньком. Я
бы предпочёл заработать квартиру сам. А пока можно было бы и в общаге пожить. Отдельную
комнату там дадут.
Тамара Максимовна огорчённо всплёскивает руками, и, словно ища поддержки, смотрит на
мужа.
– Ах, вот оно что! – обрадовано восклицает Иван Степанович и солидарно жмёт Роману руку, –
я-то думаю, чего это он сник? Что ж, я рад за свою дочь. Кажется, она встретила настоящего
мужчину. Значит, ты говоришь, раньше так было? Что ж, разговор вполне мужской. И я объясню
тебе по-мужски. Дело тут не только в тебе и в твоих принципах. Ты же видишь, что у Ирины
имеется, можно сказать, существенный довесок, – Иван Степанович кивает в сторону внука.
– Папа, – уязвленно встревает Ирэн, – ну как ты можешь так говорить!
– Молчать! – прикрикивает вдруг Иван Степанович. – Отец знает, как надо говорить! – Он
смотрит