Песня последнего скальда. Сергей Сакадынский
знак, я осторожно прошел между ними и остановился.
Посреди поляны рос огромный тысячелетний дуб, который пощадил топор дровосека. Обхватить его вряд ли смогли бы и полтора десятка человек. Из-под самых корней изливался звенящий ключ, обтекая подножие каменного идола Перуна – бога грозы и войны. Перед Перуном стоял большой плоский камень-жертвенник – прежде на нем неугасимо горел священный огонь.
Остальные боги без всякого порядка толпились вокруг – одинаковые, словно сосновые чурки, так что я даже не мог разобрать кто есть кто, Все они были деревянные.
Я провел рукой по шершавому замшелому боку идола. Из-под пальцев посыпалась труха. Кто знает, сколько они здесь стоят? Сто лет? А, может, двести?
Боги были старые, позеленевшие от мха и плесени, с ног до головы увитые гирляндами плюща. Их суровые лики потемнели от дождей и ветров, но глаза смотрели по-прежнему зло и угрюмо, словно хотели испепелить взглядом меня, пришельца потревожившего их покой.
Поблизости нигде не было видно ни тропы, ни дороги, а внутри ограды все заросло травой молодыми побегами дубняка. Запустение царило здесь, в жилище древних богов. Омертвение, длящееся веками.
Я прислонил меч к жертвеннику и, наклонившись к ручью, зачерпнул воды. Вода была холодна, как лед.
Я не донес ее до губ – рука моя остановилась на полдороге и сам я замер, стоя на одном колене. Ничего не изменилось вокруг, но я вдруг почувствовал, что я здесь не один. Я явственно ощущал присутствие чужака.
Я вдохнул воздух ,прислушиваясь к запахам. Кто-то притаился здесь среди древних славянских богов. И я знал: это был не зверь. Это был человек!
Я выпрямился и, пристальным взглядом обшарил пустую поляну. Ничего – лишь все так же хмурятся суровые лики богов да шепчутся, обнимаясь, колеблемые ветром травинки.
– Кто здесь?! – Крикнул я, наполовину обнажив меч.
Ни звука. Но всем своим существом я ощущал на себе чей-то пристальный взгляд.
Мне стало не по себе – чем-то нехорошим веяло от этих замшелых истуканов. Уж не древние ли боги или духи леса, чье обиталище я потревожил, следили за мной из сумрачной чащи? В другое время я рассмеялся бы в лицо всякому, кто вздумал бы сказать мне об этом. Но сейчас…
Лес звенел голосами тысячи птиц, и в этом неумолчном гаме я не мог расслышать отдельные звуки.
– Я Эрлинг сын Тормунда, – громко произнес я, – говорю тебе, пришедший без зова, выйди и покажись!
Говорил я на языке свеев, и велико было моё удивление, когда чей-то голос на том же языке спросил:
– Чего ты хочешь, викинг?
Я даже попятился от неожиданности. Я никого не видел перед собой, и холодок пробежал у меня по спине .Ибо голос прозвучал будто из-под земли. Или из каменного чрева Перуна?..
– Кто это сказал? – Спросил я.
– Какая разница? – Помедлив, отозвался голос. Теперь, вслушавшись, я понял, что говорить это могла только женщина. И все же я не решился сдвинуться с места.
– Что же ты замолчал? – Спросил невидимый