Наследница журавля. Джоан Хэ
что делала?
Он шагнул по направлению к ней. Хэсина вдруг поняла, в каком она состоянии: коричневая мантия, дикий взгляд, запахи города грехов, приставшие к волосам. Но было слишком поздно.
Она стала пятиться назад, однако ее брат оказался быстрее. Он схватил ее за мантию и поморщился, распознав льняное полотно вместо шелка. Он поднес ткань к носу, и сердце Хэсины заколотилось. Она попыталась успокоиться. Санцзинь ее семья. Он не предаст ее. Не отправит на смерть от тысячи порезов.
– Ты ходила в город. От тебя несет благовониями.
Страх Хэсины сменился раздражением. Она вспомнила, что была старшей сестрой, и выпрямилась во весь свой средненький рост.
– Приятно узнать, что тебя беспокоит мое времяпрепровождение. Что дальше? Будешь выбирать, с кем мне разговаривать, а с кем нет?
– Зачем же? У тебя уже есть преданный компаньон. – Санцзинь выпустил из пальцев ее мантию, и Хэсина отошла к столу. – Или лучше назвать его слугой?
Она начала перебирать бумаги, лежащие перед ней. Указы, проекты, дипломатические заявления – дела, которыми она теперь должна была заниматься. Она неофициально исполняла обязанности королевы до коронации, хоть еще не получила благословение матери. Но как бы Хэсина ни пыталась сосредоточиться, ее все равно била дрожь. Во имя Одиннадцати! Зачем Санцзинь пришел к ней именно сейчас?
– Его имя Цайянь.
– Правда? Мне больше нравится слово «слуга». Хорошо звучит.
Ее руки замерли, сжав «Постулаты». Книга была внушительных размеров – в ней содержались сотни очерков, описывавших убеждения Одиннадцати. Хэсина сдавила пальцами корешок, но он даже не прогнулся.
Она могла поступить жестоко. Вспомнить прошлое, которое они оба решили предать забвению. Сказать слова, после которых брат непременно оставил бы ее в покое. Но в конце концов она просто опустила том на стол. Он глухо ударился о дерево.
– Зачем ты пришел, Цзинь?
– Повторю вопрос: зачем ты уходила?
– Я искала правосудие.
– О чем ты?
Ее руки и ноги похолодели, а голова налилась тяжестью. Она была слишком уставшей для этого разговора. Вероятно, поэтому она сказала правду.
– О смерти отца.
Она достала из складок мантии пузырек. Золотистое облачко газа засияло в свете свечей.
Санцзинь наклонился ближе и прищурился.
– Что это?
– Яд.
Санцзинь со свистом втянул воздух.
– Почему я узнаю об этом только сейчас?
– Ты правда поверил, что отец умер естественной смертью?
– Я не думал, что у придворной врачевательницы есть основания лгать. – Санцзинь провел рукой по лицу. – Благие кости Шестого! Что мы теперь будем делать?
От слова «мы» в сердце Хэсины зажегся огонек надежды, но этого было недостаточно. Вопрос состоял в том, что они могли сделать. Что значили пузырек и их слово против королевства, убежденного в том, что король скончался тихо и мирно? Она опять приходила к тому же: ей нужен был трон. Ей нужна была власть.