Мартовский заяц, или Записки мальчика индиго. Родин И. О.
два дня, оформил соответствующие документы и поставил жену перед свершившимся фактом. Пакуй вещички, мол, едем. Однако совершенно неожиданно бабка, до этого безропотно поддерживавшая все бредовые начинания мужа, довольно твердо ответила «нет». Ей отнюдь не улыбалась перспектива, как она выразилась, «ехать в чистое поле». Женский инстинкт жилища, собственной норы, безоговорочно победил. Спорить было бесполезно. И, похоже, Трофим это интуитивно понял. Пообещав написать сразу же, как только устроится на новом месте, он благополучно укатил на вокзал. С тех пор его бабка не видела…
А сыновья бабки и Трофима между тем росли. Старший продолжал работать на том же заводе, что и отец. Характера он был основательного и усидчивого. Без отрыва от производства окончил ВТУЗ, потом институт, со временем стал начальником цеха, производившего ракетоносители, строил русский космический челнок «Буран», постоянно пропадал на Байконуре, в перерывах между командировками успевал заниматься домом, закатывать собственноручно банки с огурцами и помидорами, воспитывать дочерей и ко всему прочему дымить как паровоз. Курил он очень много. Причем, как сейчас помню, сигареты под названием «Дукат» – специфический продукт, фильтр у которого представлял собой пучок гофрированной бумаги, которую можно было достать и растянуть в длиннющую полоску (что я в детстве неоднократно проделывал). То ли от нервной работы, то ли от непомерного груза ответственности, взваленного на собственные плечи, то ли от чрезмерного курения, а может, от всего вместе, умер он всего в 54 года от инфаркта. Похоронили его со всеми возможными почестями, а на могильной плите даже высекли изображение так ни разу и не побывавшего в космосе русского космического челнока.
Брат его (и, соответственно, мой отец) был не столь усидчив и трудолюбив. С раннего детства он увлекался футболом и вместо того, чтобы корпеть над учебниками и грызть гранит науки, предпочитал гонять мяч по улицам с местной шпаной. В течение шести лет, проведенных в армии (в составе спорт-роты, расквартированной в Венгрии), он продолжал все так же гонять мяч. В результате дорос до капитана сборной команды «Южной группы войск». Однако демобилизация поставила его перед необходимостью как-то устраиваться в жизни. Попытка поступить в институт физкультуры с треском провалилась, поскольку, после успешной сдачи всех нормативов, сочинение он написал на «пару». Периодически он мне рассказывал эту трагическую историю и даже называл тему роковой письменной работы – «Образ Наташи Ростовой». Судя по всему, ничего внятного по поводу любимой героини Толстого мой родитель сочинить не смог, в результате чего страница получения профессии спортивного тренера была благополучно перевернута. В конце концов он устроился работать печатником в издательство «Правда», в какой-то степени продолжая семейные традиции, поскольку его дед, по слухам, еще до революции работал в типографии Сытина, где производил листовки, брошюры, а также обои, которые как