Ролан Барт. Биография. Тифен Самойо
это как непреложный залог неразрывной дружбы, вечности, постоянства, который, поверь мне, занимает большое и прекрасное место в моей жизни…» В том же году он разбирает письма от Ребероля и отмечает, что всего получилось 72 страницы одного и того же формата: их дружба выглядит как прекрасный роман, полный перипетий, драм, откровенных признаний, сомнений, скрытых стремлений.
Но страстная юношеская дружба, не приобретая двусмысленного оттенка, оставляет место и для других желаний, выраженных более или менее прямо. Хотя Барт спрашивает своих друзей, что они понимают под «мужской любовью», он требует наряду с этим плотских удовольствий «ранней юности, чистых по определению, цельных и безудержных. Но я говорю это только молодым людям, уподобляющим скромные и тайные наслаждения кинозала капуанской неге, которую я тем не менее не одобряю». Он говорит, что любит Расина за анормальный, почти монструозный характер любви, которую тот выводит в своих пьесах и которая гораздо предпочтительнее модели гетеросексуальной мелкобуржуазной пары, о которой Барт всегда говорил с отвращением. Мы уже упоминали о его увлечении Жаком Жиле, который, по-видимому, был его первой любовью. Летом 1933 года он проводил с ним все время: на пляже или у бабушки в Байонне, играя на фортепиано в четыре руки. Привязанность так сильна, что бросается в глаза тете Алис, и по прошествии лет Барт вспоминает нагоняй, полученный от нее по этому случаю. Когда его товарищ в начале 1934 года от него отдалился, кажется, он очень сильно страдал. И все еще вспоминал его в 1979 году в предисловии к книге Марселя Бофиса о Шумане: «Я и сам начал слушать симфонии Бетховена, начав играть их в четыре руки с любимым товарищем, столь же увлеченным, как и я»[178]. Но неопределенность, свойственная юности с ее множеством возможностей, побуждает его влюбляться и в молодых девушек. Он с энтузиазмом пишет о танцовщице-испанке Терезине, которую видел однажды вечером в казино Биаррица: «По части танца я ставлю ее в один ряд с моими великими богами музыки и поэзии: Бетховеном и Валери». В Бедусе он безрассудно влюбился – страсть продлилась десять дней – в девушку по имени Мима. Вот что он писал Филиппу в понедельник, 13 августа 1935 года:
Дорогой друг, Если я тебе не писал, то это потому, что я влюблен. Безумно влюблен в очаровательную девушку шестнадцати лет, ее зовут Мима. У Мимы смуглая кожа, темные волосы и глаза. Возможно, это потому, что я блондин с голубыми глазами. У нее такой вид, который позволяет говорить о ней, что она «забавная», или «смешная», или «веселая», но который я нахожу прелестным. В ней есть то непонятное очарование, о котором пишет Корнель. Мы еще не так много разговаривали, и не то чтобы мне хотелось говорить больше. Иногда я встречаю ее с семьей у бакалейщика Буске. Два дня потом хожу счастливый. В воскресенье вечером на площади был праздник, и мы с ней танцевали. Она не умеет танцевать, я тоже. И все же это было совершенно восхитительно. Из нас определенно получилась очаровательная пара. Но вижу, что недостаточно описал тебе ее прелесть;
«Aimer Schumann», préface au livre de Marcel Beaufils,