Серебряный век в нашем доме. Софья Богатырева
его на палубе, “несчастная вдова”, “бедняжка” тянулось шепотком вслед его молодой, по-прежнему элегантной, обожаемой мамочке. Стоило им войти в кают-компанию, как смех замирал и голоса теряли звонкость, едва он с матерью переступал порог. Дамы смотрели на Сережу с особым “слезным”, как он называл это про себя, выражением лиц, которые становились от того похожими одно на другое и равно отвратительными для него. Душа его билась о стенки доброжелательного изгойства, он страстно хотел разорвать замкнутый круг оскорбительного, как ему чудилось, сочувствия. Но для того был один путь – вернуть отца. Он не был так мал и наивен, чтобы верить в чудеса, но оказался достаточно смелым, чтобы найти достойный выход: ушедшего отца – заменить. Встать на его место. Закрыть собою амбразуру. Взять на себя обязанности главы осиротевшей семьи. Иного выхода он не видел, у него не оставалось выбора. Он должен был перейти в ранг взрослых и сделать это незамедлительно.
Скажу сразу: это ему удалось.
Младшему брату Сергей, оставаясь братом, сумел заменить отца, такое редко кому по силам! Матери он до конца ее дней был опорой, каждое свое решение и каждый поступок она обсуждала и согласовывала с ним. В детские годы я ужасно ревновала: мне казалось, что дядю Сережу бабушка любит крепче, чем моего отца. Не берусь взвешивать силу любви, но с годами поняла, что в жизни бабушки ее сыновьям отводились разные роли: младший был именно сын, “сиротка”, как она стала проговариваться в глубокой старости, а старший – глава семьи, мужчина в доме. Документы, подтверждающие эту догадку, явились мне совсем недавно романтическим, а точнее сказать, фантастическим образом.
“Письма счастья”
В апреле 2012 года в Москве в Институте языкознания проходила конференция “Живое слово: логос – голос – движение – жест”, первый день работы которой, “История изучения живого слова”, был посвящен памяти Сергея Бернштейна в связи с 120-й годовщиной со дня его рождения (из того, что я там услышала, особенно поразило меня утверждение докладчиков, что наконец-то специалисты доросли до понимания его идей). После окончания заседаний участники отправились в Питер, прошли по местам жизни и работы Сергея Бернштейна, а в здании, где была некогда созданная им лаборатория, даже разыграли мемориальный спектакль на основе найденных архивных документов. В мои школьные годы на каникулы отец возил меня в Ленинград, водил по этим же адресам, но внутрь зданий мы не заглядывали и спектаклей не видали.
А на меня тем временем обрушился (другого слова не подберу!) потрясающий подарок. Молодой человек по имени Тимур Булгаков, историк по профессии, сценарист ТВ по роду занятий, преподнес мне 32 открытки стооднолетней давности, написанные девятнадцатилетним Сергеем Бернштейном во время первого самостоятельного путешествия по Европе.
Из публикации Тимура Булгакова в “Живом Журнале” 20 февраля 2012 года.
Недавно в лавке для филателистов на окраине Москвы я купил старую