Куда уходит детство. Николай Шмагин
старый стал совсем. Одному если жить, с ума сойдёшь или сопьёшься. Помрёшь, одним словом. А нам надо ещё внука уму-разуму научить, опыт жизни передать по наследству. Так что поживём ещё, старуха, дел много…»
А в это время, сидя на диванчике, Ванька разглядывал добрые, морщинистые лица сестёр Богоявленских, калякающих о чём-то своём с его бабушкой за чашкой чая: на столе стоял пузатый самовар, рядом пироги в блюде, баранки. Откусив баранку, Ванька продолжил от нечего делать обзор комнаты, болтая ногами.
В красном углу висели большие иконы, горела лампадка под образами, а рядом на стене располагалась картина в раме под стеклом, на которую он и загляделся: тройка с седоками в санях мчалась по заснеженному лесу, а за ними гналась стая волков с оскаленными пастями.
Предсмертный ужас застыл в вытаращенных конских глазах, возница из последних сил отбивался от наседающих зверей, вот-вот произойдёт трагедия, и Ваньке стало так жутко, что он боялся пошевелиться в полусумраке комнаты, пока бабушка не спохватилась, наконец:
– Что же это я, старая, заболталась, домой пора, а то дед мой заругается.
– Иван Яковлевич строгий мужчина, привет ему от нас, – согласно закивала бабушка Лида, а её сестра бабушка Люба прибавила, усмехаясь:
– Зато, он какие пикантные случаи из прежней жизни рассказывает, прямо заслушаешься. Про колдунов, как он публичный дом посещал…
– Будет тебе, окстись. Перед таким-то праздником, грех на душу принимать. И не стыдно тебе, старая, – корила её бабушка Лида, истово крестясь от греха подальше.
Под говор и смех старушек Ванька одевался на выход: скорее домой…
– Завтра Рождество Христово, в церковь с утра надо, – придя домой, бабушка занялась хозяйством с новыми силами: достала с полки квашню, банку с мукой. – Тесто поставлю, Батины обещались прийти.
– Валяй, божья старушка, – посмеивался довольный их возвращением дед, покуривая на своём любимом месте. – Мы с внуком пироги уважаем.
Ванька сонно улыбнулся и зевнул, вылезая из-за стола.
– Сомлел, милок, – подошла к нему бабушка. – Пойдём в кровать.
– Я спать не буду, мы с дедом ночью костры жечь пойдём…
– До ночи долго, отдохни пока, а я тебе сказку поведаю, – уговаривала она внука, провожая в спальню и укладывая в кровать.
– Я про войну люблю, или про колдунов, страшные …
– Вот и я толкую, – усмехнулась бабушка, усаживаясь на стоящий рядом скрипучий сундук. – Будто во время войны ходил вещий старец по городам и сёлам, и там где пройдёт, фашистов вскорости изгоняли.
– Мне папа рассказывал, как он с фашистами сражался, – вспомнил Ванька, глядя в скованное морозом окно. – А вещий старец, колдун?
– Не перебивай, слушай лучше. Так вот, будто знал старец заговор такой, как врага одолеть. Будто шёл он чистым полем ко дремучему лесу, ко ручью студенцу, где стоит старый дуб мокрецкой, а возле лежит горюч-камень Алатырь. Под этим камнем живут семь старцев…
– А почему семь старцев? – допытывался внук сонным голосом.
– Чтобы