Тонкий меч. Фрида Нильсон
И он отвез маму в город. А я остался у Палмгрена и играл с оловянными зверюшками. Родители пробыли у врача целый день, а домой вернулись бледные и притихшие. Я сразу понял: что-то стряслось. Потом, когда мы пили горячий шоколад в кухне и я отхлебнул из своей кружки, мама дотронулась до моей руки и сказала, что больна, что умирает. У нее внутри нашли какую-то опухоль, которую невозможно удалить. Доктор считал, что опухоль слишком большая.
С этого момента у мамы появилось новое имя. Не знаю, откуда оно взялось. Когда я услышал, что она умрет, я перестал называть ее мамой. Не мог: это было слишком больно. Я просто сказал, что отныне стану звать ее Семилла. А она ответила, что имя ей нравится.
Порой я пытался вспомнить, как мы жили до ее болезни. Странно, но у меня ничего не получалось. Все словно стерлось. Будто ничего и не было. Чем я занимался тогда? Может, жил себе и радовался? Гулял целыми днями, хохотал и распевал песни? Не помню. Знаю только, что тогда все было иначе. Теперь я ничего особенного не делал. Мы ходили с папой купаться, а еще читали книги и все такое. Он пытался что-нибудь придумать, чтобы в доме не было так тихо и безжизненно. Мы обещали друг другу, что никогда ее не забудем. Будем помнить ее и разговаривать о ней каждый день – словно она никуда и не исчезла. Такие у нас были беседы.
– Саша?
Это папа вернулся. Голос его звучал хрипло. Может быть, он плакал?
– Идешь? – спросил он.
Я кивнул, отпустил шею Нинни и поплелся к двери. Пока я снимал в коридоре сандалии, папа спросил:
– Хочешь подняться наверх?
Внутри у меня все похолодело. Я посмотрел на него:
– Это уже случилось?
Он покачал головой.
– Нет.
Я поставил сандалии на полку и стал подниматься по крутой белой лестнице.
– Саша? – окликнул меня папа, когда я дошел до половины.
– Что?
Он ответил не сразу.
– Наверное, уже скоро, – сказал он тихо.
Я кивнул и пошел дальше. Скоро. Скоро придет Господин Смерть.
Мухи
Скоро придет время, – поднимаясь по лестнице, думал я, – когда все это останется: выкрашенные белой краской перила, скрипучие ступени, пыль в щелях, засохшие растения на стене. И мы с папой. А ее не будет. Скоро это время наступит.
Лестница вела на застекленную веранду: два дивана, стол, невысокие пальмы… Эта веранда казалась мне самым жутким местом у нас в доме. Там всегда было полным-полно мух. Некоторые еще живые, но большинство уже дохлые. Они валялись повсюду – на подоконниках и на полу. Многие считают, что мух бояться нечего, но я все равно боялся. Через несколько дней после того, как я узнал, что к нам придет Господин Смерть, мне приснились мухи. Их было очень много – сотни, а то и тысячи. Они садились мне на ноги и на руки, на лицо – у самого рта и у глаз. Я пытался убежать от них, мчался изо всех сил, но они не отставали. Мне казалось, я чувствовал, как их волосатые тельца щекочут мою кожу, как они лижут меня своими языками. Я закричал во весь голос, кричал и кричал, и вдруг проснулся. Это папа