Тонкий меч. Фрида Нильсон
да, – кивнул он, потом потянулся и, немножко важничая, объяснил: – Можно стать спартаном, гарпиром или хильдином. Я вот – хильдин.
Последнюю фразу он произнес таким тоном, словно хотел дать понять: быть хильдином – лучше всего.
Я облегченно вздохнул: выходит, я живой. Опустившись на теплый песок, я смотрел на море и размышлял, что все это значит: я не умер, но все-таки попал сюда. Как мне теперь вернуться обратно? А еще я думал о папе: вдруг он уже заметил, что ни меня, ни Семиллы нет? Наверняка он страшно огорчится.
А потом я вспомнил наш разговор с Семиллой.
– Как ты считаешь, – спросил я поросенка, который на самом деле был не свиньей, а хильдином, – можно ли перехитрить Господина Смерть?
Он нахмурился, словно я сморозил какую-то чушь.
– Зачем тебе это?
Я засомневался: стоит ли ему объяснять? Мы ведь только познакомились, а про Семиллу можно было рассказать лишь другу.
Но когда я посмотрел на эту милую розовую мордочку и взглянул в его синие любопытные глазки, он и впрямь показался мне другом. Конечно, ему можно довериться!
Я начал издалека, чтобы ему легче было понять, что и как. Рассказал подробно о болезни и нашем притихшем доме, о том, как я любил Семиллу и как испугался, когда она исчезла. О том, как я взял ялик Палмгрена, чтобы плыть за лодкой Господина Смерть. И признался, что не могу забыть тот наш разговор с Семиллой. А вдруг у меня получится забрать ее назад?
Когда я закончил рассказ, маленький хильдин очень серьезно посмотрел на меня.
– Я уверен, что перехитрить Господина Смерть очень-очень трудно, – сказал он. Потом закусил губу и добавил: – Но если хочешь, попробуй.
Я снова оглядел кромку берега.
– Ты знаешь, где его лодка? – спросил я.
– Конечно.
Хильдин знаком пригласил меня следовать за собой.
– Мой папа у него в команде.
– Правда? – удивился я и припустил за ним.
– Да, он там капитан, – сообщил мой новый приятель с довольным видом. – На лодке Господина Смерть тридцать два гребца, так что это очень большая ответственность.
Мы пошли вдоль берега, вскарабкались по песчаным дюнам и оказались на большом лугу. Такой густой зеленой травы я никогда раньше не видел: стебли широкие, будто лезвия ножей. Вдалеке петляла речка, по берегам которой росли черемуха и рябина. А над всем этим простиралось синее небо, по которому медленно плыли облака.
– Так, значит, это твой папа побывал у нас ночью, – сказал я, пока мы шли по лугу. – Пришвартовался у причала Палмгрена и забрал Семиллу.
– Ну да, – ответил поросенок, пожав плечами.
– Разве это не ужасно? – спросил я. – Знать, что твой папа служит у Господина Смерть?
– А что в этом такого? – удивился он. – Ведь все на него работают.
– Только не мой папа, – сказал я.
– Да, но когда он попадет сюда…
Поросенок вытянул копытце и указал на что-то вдалеке.
– Вон там наш поселок, – сказал он. – И там же гавань, где стоит лодка Господина