Хроники Несчастных. Дмитрий Галабир
Что с неё взять? Позвонила мне и сказала, что нам нужно встретиться и серьезно поговорить. Ну мы и встретились.
Нет, нет, Полина не могла так поступить. Если бы она и выкинула что-то подобное, то обязательно бы тебе всё рассказала. Это обман!
– Сказала, вы оба хотите быть вместе, перестать прятаться, но сейчас это невозможно, потому что ты боишься оставить меня одну после смерти родителей. А она устала ждать.
Меня колотит.
– Аня, давай не сейчас…
– Да ради Бога. Я и сама не хочу ничего обсуждать.
– Мы всё решим потом.
– А нечего решать, – отвечает Аня. – Я свыклась с тем, что ты предал меня. Так унизительно… Но я не собираюсь из-за этого горевать и лить слезы. Хватит с меня.
– Аня… я…
– Она попросила отпустить тебя и не мешать вам. «Он тебя уже давно не любит!» – Аня усмехается. – Представляешь, что мне пришлось пережить? Ты измазал меня дерьмом! Еще и в такой момент – когда я потеряла своих родителей и осталась совсем одна.
На последних словах голос её начинает дрожать и на глаза наворачиваются слезы.
– Когда это случилось?
– Неважно, – с безразличием отвечает Аня, утирая лицо.
– Важно… Это случилось до того, как ты забеременела?
– Да.
– Отлично, – усмехаюсь я. – Зная это, ты все равно забеременела. Получается специально, не так ли?
Анин рот от удивления приоткрывается и застывает, кровь приливает к её лицу. Она смеётся.
Смех этот звучит искренне, но вскоре я убеждаюсь, что это самая натуральная истерика.
Зачем Полина ей всё рассказала?
Это самый глупый и необдуманный поступок, который можно вообразить. Мы ведь тысячу раз говорили с ней обо всём. Она знала, насколько это для меня важно – обставить всё тихо и по уму.
Девчонка… Чего ты от неё ждал? Ей ведь всего-то двадцать два.
– Ребенок ничего не меняет – уверяет меня Аня, опустив руку на живот. – Если мы выйдем отсюда, ты можешь сразу подавать на развод и бежать к своей любимой Полиночке. Я воспитаю его сама, не парься. От тебя нужно одно – проявить характер и попробовать вытащить нас отсюда. Соверши для нашей пока еще официально существующей семьи последний подвиг.
Каждое слово, произносимое Аней, звучит нагло, цинично и я всё больше перестаю её узнавать. Всегда воспринимал свою жену как хрупкую, чересчур ранимую, остро от меня зависящую и материально, и эмоционально, и физически… И вот внезапно передо мной предстает другая её версия – сильная, собранная, озлобленная. Человек, полный решимости противостоять и идти до самого конца.
Это на неё смена обстановки так повлияла?
Опираясь о стену, медленно встаю. Сжимаю в кулаки грязные взмокшие руки, но сил не хватает и на это.
В бессилии что-либо изменить или хотя бы временно спрятаться от всего этого безумия, закрываю глаза.
В памяти вырисовывается номер нашего любимого с Полиной отеля на двадцать шестом этаже –