Алфавит грешника. Часть 2. Было Не было Могло. Владимир Лузгин
как судьбе не прекословь,
Остерегаясь бестолково,
Свободой порченая кровь
Не может не вести к оковам.
А там, поверженный врагом,
Останься с прежнею натурой,
Принудят – бей, и ни при чём
Ни рост и ни мускулатура.
Как не придётся тяжело,
Какие беды не нахлынут,
Не морщь высокое чело,
Держа в уме первопричину.
Пред вохрой взгляда не коси,
Цени себя и локоть братский:
Всё остальное на Руси
Есть зло и ложь, и пламень адский.
«Гуляют женщины вокруг…»
Гуляют женщины вокруг
Изысканно и деловито
С показом бюста, ног и рук
Из мрамора иль селенита.
Легка походка, томен взор
И ткань, обтягивая тело,
Даёт мечтам такой простор,
Что сердце бьётся ошалело.
Но только, кто мы им, друзья,
Стеснённые стенокардией,
В тенётах мифов и вранья,
Привитых в годы молодые.
Себя отдавшие стране,
Предавшей нас и предающей
По устоявшейся цене
Барыгам, ныне власть имущим.
А сохранившуюся стать
Кавалергардов недобитых,
Как этим женщинам понять
С душой из габрро иль гранита.
Д
«Дабы не стало будущее темью…»
Дабы не стало будущее темью,
Где, как тела, ждёт души тлен и прах,
Господь уравновешивает семьи,
Коль заключён их брак на небесах.
Так праведница к грешнику стремится,
Чтоб возвратить его на верный путь,
Чтоб он забыл про выверты с блудницей,
Вкус опьяненья и похмелья муть.
А верующий в царствие благое,
Взяв грешницу, не расстаётся с ней,
Во имя общих счастья и покоя
Воспитывая праведных детей.
«Даже не видя лоно…»
Даже не видя лоно,
Порченное изменой,
Встал я ошеломлённый
Сценою откровенной.
Слёзы, как сварки брызги,
Мне обжигали веки,
Был я родным и близким,
Стал я чужим и неким.
Разве я мог сдержаться,
Статочное ли дело,
Если под скрип матраца
Она на меня глядела?
Было – не отрицаю.
Стало – на время легче,
Всё рассказав полицаю
С мордою типа брекчий.
И будто бы кто их режет,
Женщины закричали:
Две – на могилах свежих,
Третья – в судебном зале.
Где адвокат отпетый,
Путал мозги присяжным,
Как не казалось это,
Лишним мне и неважным.
После сорокоуста,
Просьб и молитв бесплодных,
Понял я, как мне пусто.
Между себе подобных.
Нет никого на свете
С кем без напряга просто,
Будь он хоть тем, хоть этим:
Грешник