Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 11. Часть 16. Странствия (2000–2002). Евгений Бажанов

      Мгновение, увы, быстро улетучилось. В июне 1989 года китайские власти силой подавили выступления сторонников демократизации КНР на западный манер. Соединенные Штаты немедленно дистанцировались от Пекина и одновременно продолжили сближение с Москвой, стремясь теперь уже СССР закрепить на рельсах рыночной экономики, втянуть его в орбиту западного влияния. После распада Советского Союза и появления у кремлевского руля прозападных демократов американцы загорелись идеей сомкнуть ряды с Россией и в китайском вопросе – в четыре руки подталкивать КНР к изменению своего строя и политики.

      Однако идиллия в российско-американских отношениях тоже вскоре иссякла. Ощущая себя победителями в холодной войне и упиваясь собственным превосходством в военно-политической и экономической областях, Соединенные Штаты замахнулись на глобальную гегемонию. Это пришлось не по душе ни Москве, ни Пекину, и настала очередь им сближаться на почве противостояния американской стратагеме.

      Ни мы, ни китайцы не заинтересованы в конфронтации с США, но если Россия и Китай будут усиливаться и не соглашаться на американскую гегемонию, нарастание напряженности в отношениях Вашингтона с Москвой и Пекином представляется неизбежным».

      Китайский ученый Ли Цзинцзе в своем выступлении разъяснял, что партнерство КНР с Россией основано не только на геополитических мотивах, важнее внутренние реформы. Принстонский профессор Гил Розман выражал опасения, что США могут допустить ошибки и своей глупой политикой довести дело до катастрофы, как уже не раз в прошлом великие державы совершали крупные ошибки, будучи не в состоянии «прочитать» будущее (Вьетнам, Афганистан и т. п.).

      Майкл Пиллсбери в комментарии хвалил всех, особенно Сашу Мансурова, за архивные подвиги, меня даже не упомянул. Хотя сам Саша сказал, что хвалить надо меня, я – «лидер архивной программы». Пиллсбери не отреагировал, не пошел на ланч и просто исчез (хотя и подарил свою книгу).

      Далее обсуждались разные вопросы: ПРО, Иран, СНГ. Абсолютно ничего провокационного, напротив, критически по поводу США.

      После окончания конференции ко мне стали подходить люди. Сначала Лео Орлеанс из Фонда «США – Китай». Оказывается, он переводил наши с Натулей книги по азиатской тематике. Я его не помню, но вроде бы встречались. Дама, которой я якобы когда-то помог в Москве, подарила свою книгу о Горбачеве (ее супруг работает в IREX). Бабуркин (защищался в ДА), тайваньцы, китайские дипломаты и т. д. Все хвалили за наши труды и выступление на конференции. Среди прочих подошел, опираясь на костыли, седой человек. Широко улыбаясь, спросил:

      – Помнишь? 70-е годы, Сан-Франциско?

      Я узнал: Дональд Видон, юрист, молодой, полный энергии, любитель покутить. Он часто приглашал нас на вечеринки с обильным угощением.

      Теперь, оказывается, живет в столице, в престижном районе, продолжает заниматься юридической практикой. Процветает. Женат, супруга тоже востребованный юрист.