Несчастные девочки попадают в Рай. Кэрри Прай
когда я снова представила ту отвратительную картину. Густой сгусток сразу же оказался на земле.
– Фу, – поморщилась Нина, будто это было противнее того, что делала она.
Пронзительный лай Каштанки заставил меня обернуться.
Такую злостную реакцию у собаки вызвал только Рыбин. Хулиган стремительно приближался к нам, угрожающе размахивая самодельной дубинкой.
– Злата, убери псину, пока я ей по морде не настучал! – приказал он, словно пришел на свою территорию.
Подскочив с лавки, я бросилась к Каштанке, дабы утихомирить, но, не потому что так сказал Васька – был страх, что овчарка разорвет его в клочья.
– То-то же, – самодовольно вскинул подбородком Рыбин и облокотился на свое орудие. – Пусть каждый знает свое место.
К нам подошла Нинка. Девочка деловито стряхнула с себя шелуху от семечек и наградила Рыбина пренебрежительным взглядом.
– Ну и чего тебе надобно? Твоих «шестерок» здесь нет. Вали—ка отсюда.
Его лисьи глаза сверкнули, а это означало только одно: он задумал очередную подлость.
– Я Златке подарок принес.
Нинка отмахнулась.
– Нужны нам больно твои мертвые птицы.
Беспокойная Каштанка не переставала скалиться, а я боялась отпустить ее, ведь был риск, что собака кинется на задиру.
– Рыбин, шел бы ты отсюда, – посоветовала Нина. – Как видишь, тебе здесь не рады. Побереги себя.
– Думаешь, я боюсь? – огрызнулся он. – Я все продумал. У моего отца есть много средств защиты, особенно от таких мерзких шавок, как эта, – на этих словах он нагнулся к Каштанке.
Не выдержав близкого контакта, собака схватила Рыбина за штанину.
А потом все полетело к чертям.
Глаза Рыбина округлились от страха. Достав из кармана черный баллончик, парень направил его на собаку и брызнул непонятной жидкостью прямо в морду.
Громко взвизгнув, Каштанка вырвалась из моих рук, только вот куда она побежала, я уже не видела – мне досталось тоже. Я инстинктивно закрыла лицо руками, но было слишком поздно.
Глаза резало так, как будто в них высыпали целую перечницу. Но больше меня пугало то, что воздух отказывался попадать в легкие. Я задыхалась.
– Что ты натворил?! – беспокойный голос Нины навел на меня еще больший ужас. – Ты совсем из ума выжил?!
– Пустяки. Через полчаса пройдет, – видимо Рыбин совсем не сожалел о том, что вытворил.
– Пустяки? Пустяки?!
– Ты видела?! Она мне чуть ногу не откусила! Собака должна сидеть на привязи, а не на людей кидаться!
Я чувствовала себя слепым кротом, в горло которого натолкали стекловаты. Мне хотелось кричать от боли, но я не могла произнести ни звука. Казалось, меня ткнули лицом в костер.
Только вот слуха я не лишилась.
– Ты влип, Рыбин! Конкретно влип!
– Да пошла ты! Сами виноваты!
– Ей даже мандарин нюхать нельзя, а ты ей перцовкой в лицо! Даже у меня в горле першит!
– Я