Битва под Острой Брамой. Андрей Лютых
пения – не мое дело. Если только от разочарования посланника не хватит удар. Этот Орфей хоть умеет петь?
– О да! Он лучший из всех моих Чезаре. Я его нашел в обычном церковном хоре. Просто талант!
– И при этом пьяница. Ладно, посланник так старался угодить графине Залуской, не хочется его огорчать, – сказал Княжнин, а потом добавил, потрясая трофейным пистолетом: – Только имейте в виду: когда придете во дворец, я вас обыщу. Ежели что – в другой раз пощады не будет. А раз вы на самом деле французы, то завтра утром извольте пожаловать в капуцинский костел, что напротив посольства. Будете принимать присягу на верность сыну вашего казненного короля Людовику семнадцатому. Я буду при сем присутствовать. И вот еще что: скажите мажордому посланника, что эта квартира вас не устраивает, здесь нет инструмента для репетиций.
И, не слушая слов благодарности, звучащих нараспев, будто в опере, Княжнин отправился допивать свой даже не успевший остыть кофе.
Глава 6
Прощеное воскресенье
На следующее утро Княжнин был разбужен истошными воплями, раздававшимися за дверью. По характерному произношению можно было, не боясь ошибиться, заключить, что кричит мажордом Игельстрома Мартин, занимавший одну из соседних комнат:
– О, мой бог! Мне нужен доктор! Я весь опухнуль! Я не могу надевать штаны! Позовите доктора!
Привыкший без раздумий спешить на помощь, когда о ней взывают так громко, Княжнин поторопился выйти в вестибюль.
Истерически голосящий Мартин вприпрыжку двигался по кругу, безуспешно пытаясь натянуть ставшие ему вдруг тесными панталоны. Ливрея тоже висела у него на одном плече – не сошлась. Верный глазомер быстро подсказал Княжнину, что помощь мажордому не нужна, он вовсе не опух. Разумеется, вон и Андрюха – стоит за колонной, наслаждается происходящей перед ним сценой. Еще и издевается, сокрушенно приговаривает, по-старушечьи сложив ладони на груди:
– Сей час лопнет!
С трудом сдерживая смех, Княжнин велел Андрюхе следовать за ним в комнату.
– Так вот зачем ты, хитрец, искал поблизости портного! – дав, наконец, волю эмоциям, сказал Княжнин денщику. – Придумал тайком ушить одежду своему обидчику! Уговорил портного работать ночью?
Андрюха в ответ помотал головой.
– У этого гуся два одинаковых обмундирования. Одно я ушил заранее, а ночью подменил…
– Вот пройдоха! Что теперь делать? Приказать Селифану тебя высечь?
Андрюха встретил последнюю реплику обреченным вздохом, мол, знал, на что шел. По чести говоря, Княжнину вовсе не хотелось устраивать ему экзекуцию. Усмехнувшись, он сказал:
– Однако же господин мажордом теперь будет на тебя весьма обижен. От него поркой не отделаешься.
Андрюха почесал в затылке, а потом махнул рукой, дескать, где наша не пропадала! Княжнин опять усмехнулся.
– Ладно, собирайте с Селифаном вещи, придется, безопасности твоей ради, бежать нам отсюда в ту квартиру, что ты присмотрел. Маэстро Чезаре ее, должно быть,