Битва под Острой Брамой. Андрей Лютых
теперь уже, как в сказке и положено, с чудесами: из покоев гетмана сначала выскочил не желающий ничего объяснять прихрамывающий Кадлубский, весь красный, под цвет своему мундиру, а потом – капитан-поручик Княжнин, который в эти покои не заходил! Из ошарашенных офицеров, остававшихся в приемной Косаковского, один полковник Ясинский нашелся что сказать:
– Вы появились, будто туз из рукава пана гетмана, господин капитан!
– Да если бы туз! Разве что валет… – принял его шутку Княжнин.
Раз гетман приказал думать, как подступиться к делу, Княжнин отправился думать. Но для начала щедро наградил Андрюху за смекалку и ловкость, велел ему избавиться от дурацкого мешка с репой и отпустил гулять по городу. «Жалко, что никто на улице апельцынами не торговал…» – посетовал на прощание Андрюха. Потом, уже воротясь на квартиру, Княжнин отыскал на карте Мусники. «Гнездо заговорщиков» оказалось в сорока верстах на северо-запад от Вильно. Теперь следовало бы навести справки о пане Хоржевском. Причем хотелось знать независимое мнение. Пока кроме нескольких военных он знал в Вильно только Саковичей и неразлучного с ними Рымшу. К ним Княжнин и отправился ближе к вечеру, тем более что сам обещал этот визит вежливости.
Как же приятно было, войдя во двор, услышать виолончель! Саковичи уже совершенно обжились в съемных комнатах. Конечно, не без участия расторопного Франека, очень радушно встретившего Княжнина у ворот. Обстановку домашнего уюта создавал и горевший в гостиной камин, и дети, облазившие здесь еще не все углы и будто бы задавшиеся целью обязательно сделать это уже сегодня, и наигрывающая что-то задушевное пани Ядвига, и вальяжный пан Константин, перечитывающий стопку последних виленских газет, добросовестно собираемых хозяином дома. Дисгармонию в эту семейную идиллию мог бы, пожалуй, внести пан Рымша, но его как раз не было дома.
– Он так хотел вас видеть, господин Княжнин, а сам теперь шатается невесть где! – сказал пан Константин, обнимая своего недавнего попутчика. – Знаю только, что Матей никогда не простит ни мне, ни вам, если вы его не дождетесь.
– Конечно же, дождется! – вступила в разговор пани Ядвига. – Дмитрий Сергеевич обязательно останется с нами ужинать. Как только мы сядем за стол, появится и Рымша. А пока расскажите нам, как вы устроились, все ли хорошо? Не думайте, мы не перестанем вас опекать и здесь, все же вы в Литве, и пока нам позволяют считаться здесь хозяевами, мы должны быть гостеприимными.
«Ах, она еще и патриотка. И в этом тоже особенный шарм, как и в ее игре на виолончели…» – подумал Княжнин, но, чтобы не дать собственным мыслям развиваться в этом направлении, сразу выпалил:
– Благодарю. Устроился просто отменно. И скоро приедет моя жена! С сыном.
– Вот как? Превосходно! Значит, мы с Кастусем будем опекать и вашу супругу, ей это будет еще нужнее, чем вам.
Реакция пани Ядвиги на новость, которую сообщил Княжнин, была совершенно правильная – искренняя радость за него, но эта реакция совсем чуть-чуть, на какую-то долю секунды запоздала, и опытный