Танец меча. Дмитрий Емец
думаю. Я помню его прежнего, когда он был созданием света, яркий, парадоксальный, независимый. А как бесстрашен в полете! Прыгал с огромной высоты, а у самой земли уже разбрасывал крылья и взмывал. Трое попытались повторить то же самое, и все переломали себе кости. Хорошо, что в Эдеме нет смерти. А вот на флейте играл так себе, средненько.
Эссиорх неплохо знал историю Эдема, но все же представить себе крылатого Арея ему было непросто.
– Арей летал? – недоверчиво переспросил он.
Троил скользнул глазами по звездному небу, точно пытаясь угнаться за чем-то, за чем угнаться невозможно.
– Еще как. И Хоорс летал. И Кводнон. И Лигул. Хотя Лигул, мне кажется, никогда не получал удовольствия от полета, а так… добирался до пункта назначения. Потом Кводнон, Лигул и прочие отпали, а с ними неожиданно для меня отпал и Арей. Хотя я не сказал бы, что он якшался с этой братией. Арей всегда был сам по себе.
– Ну Кводнон с Лигулом понятно. А Арей почему?
– Бунтарство? Беспокойная натура? Не знаю. Подозреваю, что заигрался сам в себя. Все слишком легко ему давалось. Он не знал, что такое страх, не понимал, что такое боль, не ведал, что такое неудача. Вообще плохо осознавал, что значит «нет» и как это – «наступить на себя». Ни в чем не встречал никаких препятствий.
Эссиорх слушал, затаив дыхание. Перо больше не касалось стекла, замерев в руке Троила.
– В себя играть всегда интересно. Особенно когда все вокруг не такие блестящие. Медленнее соображают, хуже летают, – печально заключил генеральный страж.
Он смотрел на стекло, с которого медленно исчезал Арей. Эссиорху казалось, Троил разговаривает не столько с ним, сколько с тающим рисунком.
– Свет… не я, конечно, а истинный свет, призвавший к жизни и стражей, и людей… больше не давал отпавшим сил. То, что у них оставалось, они быстро растратили. Там, где некогда пылало солнце, образовалась черная дыра. Мрак же… ну, а что мог дать им мрак, нелепая фикция, возникшая только при их отпадении?
– Эйдосы, – подсказал Эссиорх.
– Ну да, эйдосы, – согласился Троил. – Тогда они и стали охотиться за ними, чтобы получать частицы абсолютного света. Стали портить людей, разлагать их, просачиваться в человеческий мир, влиять на его историю. Хорошее таяло, плохое усиливалось. То, что было прекрасным, сделалось уродливым. Кводнон с Лигулом деградировали быстро. Они даже и внешне сильно изменились. Лигул – горбун, а Кводнон – страж-половинка. Наполовину уродливый и мумифицировавшийся – наполовину прекрасный. Мерзкое зрелище!
– А Арей сильно изменился?
– Внешне нет. Разве что погрузнел и утратил крылья. Но внутри он закопченный и выгоревший, как дворец после пожара. Возможно, одна-две комнаты уцелели и, если видеть только их, кажется, что и пожара никакого не было. Сегодняшний Арей – немного опереточное, действительно несчастное, больное, но до сих пор крайне эффективное зло. Не будь таких, как он, в ком дурное и хорошее искажено и перемешано, кто пошел бы за Лигулом?
Троил оглянулся.