Отравленная жизнь. Анна Малышева
клочок бумаги и слегка пожала плечами:
– Охота же тебе возиться с такой чепухой.
С этими словами она вернула Саше бумажку. Девушка взволнованно переспросила:
– Так что вы об этом думаете?
– Ничего, – ответила та. – У меня о нем не очень высокое мнение. Впрочем, кому что нравится.
Девушка с трудом скрывала торжество. Значит, она не ошиблась в своих расчетах, Юлия Борисовна поняла, кому принадлежит подпись! А женщина тем временем продолжала:
– Не знала, что он опять вошел в моду. Кажется, он уже не работает… Зачем он тебе нужен, Санечка? Ты что же – копируешь его?
Последние слова она произнесла с таким нескрываемым презрением, что Саша не выдержала:
– Разве он так плох?
– А что в нем хорошего? – Юлия Борисовна распечатала пачку сигарет и угостила гостью. Затянувшись пару раз, она небрежно закончила: – Нет, не спорю, что лет пятнадцать назад он как-то был заметен. Но, пардон, тогда многие изображали из себя гениев. И только на том основании, что их не выставляли. Корзухин – как раз из таких.
– Он жив? – цепко спросила Саша.
Юлия Борисовна еще больше удивилась, услышав эти слова:
– Господи, Санечка, да тебе ведь лучше знать! Он еще не старый, наверное, жив… Я с ним знакома не была и картин его почти не видела. Ты же им занимаешься, вот и узнай. Кстати, если не секрет, почему ты за него ухватилась?
Но Саша предпочла не отвечать. Она узнала главное – фамилию художника. Узнала также, что специалисты о нем слышали. И знала, к кому обратиться, чтобы найти его адрес. Она была знакома с хозяевами довольно популярного художественного салона. Уж они-то знали всех – и живых, и мертвых. Возможно, фамилию по одной подписи и не сказали бы, но координаты этого Корзухина у них должны быть. Девушка только улыбнулась и развела руками:
– Я тоже не в восторге от его картин. Но уж, наверное, они получше моих собственных.
Это дало ей возможность перевести разговор на другую тему. Поговорили об академии, о том, как трудно в нынешних условиях завоевать популярность. Юлия Борисовна слушала очень сочувственно и наконец вздохнула:
– Беда, если молодому художнику никто не помогает. Санечка, а чем занимается твой супруг?
Саша рассказала и об этом. Она не скрыла ни того, что мужу пришлось бросить учебу, ни того, что в Архангельске у него остались жена и сын. Пожаловалась на то, что не хватает денег платить им алименты. Она ожидала прежних, сочувственных слов, но Юлия Борисовна ее поразила. Она смотрела на Сашу сощурившись, и в ее глазах мелькало какое-то странное выражение. Как будто она изо всех сил себя сдерживала, а между тем хотела что-то сказать. Наконец, когда Саша замолкла, женщина сухо произнесла:
– Да, практичный молодой человек.
Саша не поняла и переспросила.
– Что же тут непонятного, – отчеканила та. – Обеспечил себя жильем, московской пропиской. Ну, бог с ним, таких деятелей полно. Но ты, Саша, как решилась на такое? Ты говоришь, что счастлива, а о той женщине, которую