Сотрудник гестапо. Генрих Гофман
потому, что я был в Малоивановке. Там ни одной хаты погоревшей нет.
– Так, может, ты до войны там был?
– Нет. Недавно. Еще и месяца не прошло.
– Интересно, что же ты там делал, в Малоивановке?
– Так, по делам заходил.
– Ну, расскажи, расскажи, как она выглядит, твоя Малоивановка? Может, это совсем и не то село. Где там ночевал?
– Я не останавливался, я мимо проходил. Там все хаты целы, будто и войны не было.
Лейтенант Пархоменко больше ни слова не мог вытянуть у Виктора.
Уже несколько минут они сидели молча на скамейке парка, когда неподалеку от них прошла Таня с пожилой женщиной в форме военного врача. Вот тут-то, чтобы вновь завязать разговор, лейтенант Пархоменко и рассказал Виктору о Тане. Но разговора не получилось. Молча выслушав Танину историю, Виктор поднялся со скамейки и пошел к зданию санатория.
– Постой! Через двадцать минут обед! Пойдем вместе в столовую! – крикнул ему вдогонку лейтенант Пархоменко.
Виктор остановился, подождал, пока лейтенант подошел к нему, и в упор спросил:
– Дядя Григорий! А зачем вы мне про Малоивановку врали?
– Вот чудак! Да разве их мало, Малоивановок? Ты в одной, видно, был, а я про другую рассказывал, – без тени смущения проговорил Пархоменко. – Я было хотел тебе показать, как фокус делается, а ты вдруг ни с того ни с сего обиделся.
– Да нет, я не обиделся. Просто сидеть надоело, – отговорился Виктор.
До самого вечера лейтенанту Пархоменко так и не удалось вызвать парнишку на откровенный разговор. Всякий раз, когда лейтенант подходил к Виктору и заговаривал с ним, тот односложно отвечал на вопросы и под различными предлогами отходил к другим отдыхающим.
Теперь все внимание паренька было уделено Тане. Нет, он еще не познакомился с ней, но, куда бы она ни шла, он неотступно следил за ней взглядом, старался держаться поближе. Ему нравилась ее походка, прямые, зачесанные назад волосы цвета соломы, большие голубые глаза, смуглое обветренное лицо с маленькой родинкой на левой щеке и даже облупившийся нос, придававший ей вид озорного мальчишки.
Виктор не мог понять, почему его словно магнитом тянет к этой девчонке. Ему казалось, что она хвастается своим пистолетом. И в глубине души он проклинал ее за это. «Подумаешь, фасонит!» – думал он. И тем не менее Таня овладела его мыслями. Он начал фантазировать, как было бы славно, если бы они вместе оказались в тылу врага. Они могли бы выслеживать и убивать фашистов, нарушать связь, добывать ценные сведения о противнике. Но каждый раз, когда Таня посматривала на него, Виктор, будто провинившийся, опускал глаза.
Наконец вечером, перед началом кинофильма, он решился и подошел к девочке.
– Ты чего с пистолетом ходишь иль боишься кого? – сурово спросил он.
– Кого мне бояться? Просто деть некуда, вот и ношу.
– А почему не сдала? У меня-то еще в госпитале отобрали.
– A у партизан не отбирают, потому как получать потом не у кого. Этот я сама добыла. Трофейный. «Вальтер», немецкий.
– Я и сам вижу, что «вальтер». У меня точно такой был.