Почти не болит. Татьяна Вольтская

      Смотри, как начинается метель —

      От фонаря, кругами, как Жизель

      Безумная – единственное средство —

      Нет, не спастись – спасенья точно нет —

      Но выплакать, развеять этот бред.

      И ветер в ней колотится, как сердце.

      Смотри, все шире легкие круги

      От ледяной дороги до реки —

      Быстрей, быстрей, держась за кончик шпаги,

      Как будто продолжая разговор:

      Предательство – испытанный мотор

      Для выросшей из кротости отваги.

      Отбрасывая в сумрак лезвиё,

      Она кружит, и боль внутри нее,

      Как точка в колесе чернеет – осью,

      В ней плачет нерожденное дитя,

      Вверху, ночными птицами летя,

      Ей вторит вечеров многоголосье

      За пяльцами, вдвоем у камелька —

      Которым не бывать: игла, рука

      И с потолка свисающая люлька,

      Объятия, и свадебный наряд,

      И клятвы – белым пламенем горят,

      В лесу морозном отдаваясь гулко.

      Смотри, как разгорается метель —

      Быстрей, быстрей безумная Жизель

      Все пробегает, что прожить не сможет.

      Какие ей пороги обивать?

      Сторожевые сосны свой бивак

      Раскинули, и ей готово ложе

      В пустых полях, где колкое жнивье

      Изранит ноги нежные ее,

      В пустых лесах с распахнутою кровлей,

      И гибелью своей – на много миль —

      Она засыплет онемелый мир —

      Блестящею, нетающею кровью,

      В которой растекается, как яд,

      Чужая свадьба, и рога трубят

      Чужой забавы, праздничной охоты.

      Отверсты вены, белые круги

      Все шире, шире. Руки береги

      Замерзшие. Идем, ну что ты, что ты!

      Я бы ехала на поезде

      Ночь за ночью, день за днем —

      Не найти печальней повести,

      Чем деревни за окном,

      Чем кафешка придорожная,

      В луже – радужный бензин,

      Мужики с кривыми рожами

      По дороге в магазин,

      Кладбище с крестами-звездами,

      Непогашенный костер, —

      Будто бы листочки розданы

      Детям – набросал и стер.

      Свалка, рощица ольховая,

      Монументик Ильичу,

      Бревна сваленные – охаю

      Да бессвязно бормочу.

      Тополь, водокачка с аистом,

      Сорванная дверь с петель.

      Сердце ноет: расплывается —

      Будто плачешь – акварель.

      Мы с тобой замышляем побег,

      Будто новый Том Сойер и Гек,

      По гремящей реке, по железке,

      По натянутой по небу леске

      Проводов. Застегни-ка пальто.

      Наших планов не знает никто,

      Мы их пишем – и тут же стираем,

      А встречаемся – за сараем.

      Мы не знаем, какое жульё

      Приготовит нам нынче жильё,

      И какая в стекляшке шаверма

      Подвернется