Вы признаны опасными. Эйлин О'Коннор
девять дней назад.
Закономерность очевидна. «Время на поиск людей у них все сокращается. Скоро они высадятся на нашем побережье».
Чему учит нас Охотник на Вампиров?
«Упрись и стой твердо. Самое главное – где именно встать».
Патрик обошел бункер и раздвинул ветки около запасного выхода. Там на корточках сидел Дорн – молчаливый верзила с репутацией смельчака.
– Вода не испортилась? – первым делом спросил Патрик.
Дорн отрицательно качнул головой. Он был скуп не только на слова, но и на жесты.
С тех пор, как Патрик наткнулся на бункер, он готовил людей к тому, что им придется укрываться в нем. Одно поколение сменялось другим, уже подрастало третье, и год за годом священник приучал паству к простому ритуалу: по его сигналу все должны покинуть свои жилища и бежать в укрытие. Без промедления. Без сомнений. Это единственный шанс спастись от смертоносного шара, выплывающего из моря.
Теперь, когда его группа осталась последней, Патрик удесятерил бдительность. Он пополнил бочки в убежище водой и раз в неделю менял ее. Провизию и все необходимое на первое время священник начал перетаскивать в бункер уже давно, несмотря на возражения общины. Люди не понимали, зачем вялить мясо, если можно съесть его сейчас. Зачем их заставляют набивать дополнительные матрасы, которые к тому же не используются в домах, а валяются без всякого смысла в подземном амбаре. Но авторитет Патрика пока держался, и ему не противоречили в открытую, лишь ворчали.
«Мы укроемся здесь. Переждем нападение. Три дня, семь дней, две недели – сколько потребуется. Потом выйдем, отстроим поселок и начнем все заново».
План был не слишком хорош. По правде говоря, он сильно напоминал изветшавшую тряпку, так много в нем было дыр и расползающихся ниток. Но другого не имелось.
Толстяк Бран непременно спросил бы, что произойдет, если машины не вернутся откуда пришли, а осадят бункер.
А Патрик призвал бы на помощь Тарантино, да будет его чтиво криминальным во веки веков, аминь. «Если мои ответы пугают тебя, перестань задавать страшные вопросы».
А ответы не нравились и ему самому. Черт возьми, человечество – просто неистребимая болячка, если даже андроида они ухитрились заразить своими надеждами и страхами.
Умирать не хотелось, вот что.
Раз поймав себя на этом немыслимом ощущении, Патрик трезво оценил положение дел. Похоже, у него вышел срок эксплуатации. Или он изначально сошел с конвейера бракованным. Его абсолютным приоритетом по-прежнему оставалось благополучие общины, но при этом он отдавал себе отчет в том, что сохранить собственную жизнь тоже хочется.
«Жизнь?»
Ладно. Пусть будет существование.
Интересно, есть ли у него свобода воли? Какие скрытые механизмы включатся в последний момент, заставляя его принять навязанное кем-то решение? И поймет ли он, что это не его собственный выбор?
Вера в бога не была прошита в настройках андроида. Очевидно, для священника это не считалось