Дом соли и печали. Эрин Крейг
опустил иголку:
– А, эта… Ужасное дело.
– А ваш приятель Биллапс не заметил ничего необычного?
– Красивые юные леди не так уж часто падают с обрывов, не так ли? Ты ведь это имеешь в виду?
Я присела на скамью рядом с ним:
– Вы думаете, это был несчастный случай?
Экер поднес к груди два скрюченных пальца, словно пытаясь отогнать злых духов.
– А что же еще? Она точно не спрыгнула. Мы видели медальон.
– Медальон? – задумчиво повторила я. Никогда не видела, чтобы Эулалия носила подобные украшения.
Старик кивнул:
– Цепочка разорвалась, но надпись на самом медальоне мы все же различили.
Я хотела было задать следующий вопрос, но тут рыбак застыл и резко схватил меня за руку. Его костлявые пальцы впились в мою ладонь, и я вскрикнула от неожиданности и боли. Хватка была настолько крепкой, что я даже не попыталась освободить руку.
– Скоро что-то случится, – испуганно прохрипел он.
Я подняла свободную руку и прикрыла глаза от яркого солнечного света. Верфь жила в своем ритме и постепенно наполнялась привычными звуками. Над головой кричали чайки, выжидая момента, чтобы стащить наживку у ничего не подозревающих рыбаков. Капитаны кричали на грузчиков, раздавали приказы и время от времени крепко ругались на непутевых моряков, умирающих от головной боли после бурной ночи в таверне.
– Я ничего не вижу.
Старик сжал мою ладонь еще сильнее, он был не на шутку встревожен.
– Разве ты не чувствуешь?
– Что?
– Звезды. Звезды падают.
Я с сомнением посмотрела на утреннее небо, окрашенное в темно-персиковые и янтарные тона, и не увидела ни одной звезды, даже Диадемы Вирсайи – самого яркого созвездия, названного в честь Королевы Ночи.
– А что стало с медальоном? – спросила я, пытаясь отвлечь старика от невидимых звезд и вернуться к теме нашего разговора. – Вы забрали его вместе с телом?
Рыбак уставился на меня своими белесыми глазами, очевидно оскорбившись.
– Я не вор.
Я подумала о похоронах Эулалии и внезапно вспомнила об уродливом украшении на ее шее. Это был единственный раз, когда я видела его. Неужели это тот самый медальон? Я с досадой вздохнула. С похорон прошло уже больше двух недель. Гроб, естественно, уже давно распахнулся, и Эулалия вместе со своим ожерельем обратилась в Соль.
– Вы, случайно, не запомнили, что там было написано?
Экер кивнул:
– Биллапс прочитал вслух. Мы чуть не прослезились.
Старик откашлялся, словно готовился продекламировать стихотворение:
Совсем один
На свете был,
Не ведая я в жизни страстей,
Пока прекрасная дева Эулалия
Не стала невестою нежной моей.
Я разинула рот от изумления:
– Невестой? Эулалия не была ничьей невестой.
Экер пожал плечами и снова принялся за шитье. Однако он промахнулся, и старая кривая игла попала прямо в иссохшую