Дом соли и печали. Эрин Крейг
горничную и вышла из комнаты.
Когда я вошла в Синюю гостиную, ко мне тут же подскочила Морелла.
– Сядь со мной. Я никого здесь не знаю, – призналась она и повела меня к дивану, стоящему у высокого окна с толстой рамой.
Хотя стекла были усыпаны капельками дождя, из окна открывался прекрасный вид на скалы. Странный выбор места для проведения поминок: отсюда можно было увидеть то самое место, где разбилась Эулалия.
Я хотела присоединиться к сестрам, но огромные глаза Мореллы выражали отчаянную мольбу, и я не смогла отказать. В такие моменты особенно чувствовалось, что она гораздо ближе по возрасту к нам, чем к папе.
Никого не удивило, когда он снова решил жениться. Мама умерла много лет назад, но мы все знали, что он очень хотел хотя бы одного сына. Отец познакомился с Мореллой в Сусилли, когда был на большой земле. Он вернулся из поездки под руку с невестой, совершенно очарованный и влюбленный.
Онор, Мёрси и Верити[5], которых мы называли тремя грациями, были совсем малютками, когда мамы не стало, поэтому они с восторгом восприняли появление в нашей семье новой матери. Морелла раньше работала гувернанткой, поэтому с готовностью занялась воспитанием девочек. Мы с тройняшками – Розалией, Лигейей и Ленор – были рады за папу, а вот Камиллу передергивало каждый раз, когда кто-то принимал Мореллу за одну из двенадцати сестер Фавмант.
Мой взгляд упал на большую картину, почти полностью занимавшую одну из стен. Там был изображен разъяренный кракен[6], увлекающий в темную бездну корабль. В Синей гостиной хранилось много морских сокровищ: на полке – семейство морских ежей, в углу на подставке – обросший ракушками якорь, а на всех остальных поверхностях, до которых можно было дотянуться, грации разложили свою коллекцию морских раковин.
– Эти службы всегда так проходят? – поинтересовалась Морелла, устраиваясь поудобнее на темно-синих бархатных подушках и расправляя свои юбки. – Такие серьезные и мрачные!
Я ошеломленно уставилась на нее:
– Вообще-то это были похороны.
Морелла убрала за ухо светлую прядь волос и нервно улыбнулась.
– Да-да, конечно, я имела в виду… почему обязательно в море? Не понимаю, почему нельзя было просто похоронить ее, как принято на большой земле?
Я взглянула на папу. Он просил меня быть милой и объяснять ей наши обычаи. Я попыталась найти в себе хоть каплю сочувствия к мачехе.
– Верховный Мореход говорит, что наши острова и людей, живущих здесь, создал морской бог Понт. Он собрал соль океанских волн и смешал ее с хитроумием серой бычьей акулы и красотой лунной медузы. Затем добавил преданность морского конька и любопытство морской свинки. Когда у него получилась фигура с двумя руками, двумя ногами, головой и сердцем, Понт вдохнул в нее часть своей жизненной силы и сотворил Соленых людей. Поэтому, когда мы умираем, нас нельзя хоронить в земле. Попадая в воду, мы возвращаемся домой.
Мое объяснение, по-видимому, понравилось Морелле.
– Вот! Было бы
Mercy – «милость», honour – «честь», verity – «истина»
Кракен – мифическое морское чудовище, огромный головоногий моллюск.